Религия и экономика. Труд, собственность, богатство - страница 20

Обратим внимание, что в этом гимне проводится не только идея монотеизма, но и равенства людей перед богом, а также Его промыслительной заботы о каждом. После смерти Эхнатона было восстановлена прежняя религиозная традиция поклонение Амону-Ра с другими богами.

Особое место в духовном наследии Древнего Египта занимает Книга Мертвых, которую можно рассматривать как своего рода итог развития египетской религиозной литературы. Она формировалась на протяжении многих веков. Ее главная цель заключалась в том, чтобы душе[61] при помощи заклинаний удалось бы победить всех злых духов и заставить добрых духов помочь в обретении посмертного блаженства, благополучно пройдя Страшный суд в Зале Двух Правд (Правды и Справедливости). «Там в кресле под балдахином сидел Осирис Добродетельный, Царь Вечности. Перед Осирисом сидели 42 судьи, выносящие приговор умершему; все они были призваны из разных городов Египта, и каждый из них должен был вынести приговор умершему в отношении какого-либо греха»[62]. Оправдываясь на этом суде, человек клялся, что не совершал грехов. Но правдивость его слов проверяли, взвешивая его сердце на весах, на другой чаше которых лежал символ правды. В случае благополучного исхода он получал свое сердце назад и таким образом обретал бессмертие. Если же человек признавался грешником, то его участь была печальна…

Особый интерес представляет раздел Книги Мертвых, известный под названием «Отрицательная исповедь», или «Заявление невиновности», в которой отразились наиболее важные этические представления древних египтян. В клятве, которую должен был произнести на посмертном суде египтянин, в частности, говорилось: «Я не поступал неправедно ни с кем: я не убивал людей, я не творил зла вместо справедливости. Я не притеснял бедного. Не оскорблял я слугу перед хозяином. Я не уменьшал меры зерна. Я не убавлял меры длины. Я не покушался на чужие поля. Я не утяжелял гири весов. Я не облегчал чаши весов. Я не уводил скот с его пастбищ». А также: «Я не воровал… я не был жадным… я не ростовщичествовал… я не препирался ради моего имущества». А также: «Я не делал различия между собой и другими. Я давал хлеб голодному, воду – жаждущему, одежду – нагому, ладью для переправы – не имеющему ее»[63].

Таким образом, нормы египетской морали были весьма высокими. Чтобы обрести бессмертие, следовало избегать многочисленных грехов и проступков, в том числе в отношении слабых и неимущих. Но еще более важно было творить добро и быть милосердным.

Это, впрочем, не противоречит прагматическому подходу, который развивался во многих произведениях древнеегипетской литературы, относящихся к жанру «Премудростей» и житейских поучений. В них добродетели рассматривались с точки зрения практической пользы. Так, например, воспевались смирение и послушание как способ угодить начальству. Давались советы, как быть исполнительным, но не делать больше положенного, чтобы не сокращать время на отдых. С точки зрения этики труда особый интерес представляет «Премудрость», составленная Дуау для своего сына Пиопи, который направлялся в школу будущих чиновников. Дуау так разъясняет сыну пользу образования: «Нет ничего выше книг; их следует любить как родную мать», потому что «если писец будет при дворе, он никогда не будет нищим, всегда будет сыт»