Релокейшн - страница 7



Адамов раскатисто засмеялся. Такому смеху невозможно было сопротивляться. Он брал в плен, связывал по рукам и ногам, он, как сильнейшая инфекция, незаметно проникал внутрь, подстраивая под себя окружающее. Орлет улыбнулась и уже через пару секунд хохотала вместе с Адамовым.

– Небезразличен я тебе? А, Орлет? – хитро прищурившись, спросил, отсмеявшись Адамов.

– Небезразличен. Но не в том смысле, что ты там себе представляешь, – внезапно став серьезной, ответила Орлет.

– А знаешь, ведь когда-то я был влюблен в тебя. Догадывалась?

– Я стараюсь не смешивать работу и чувства. Ты для меня всегда был и есть впередсмотрящий, – она повела плечами и посильнее закуталась в мягкость пледа. – Ты знаешь, Митхун, эти твои срывы… Они стали повторяться очень часто. Ты не можешь…

– Могу. Еще как могу! Я по-другому отношусь к жизни. Легко и весело! И сейчас я хочу одного – зрелищ! – уверенно заявил Адамов и широкими шагами направился в гостиную.

– Митхун, да пойми, ты очень важен. Твои действия важны. Люди смотрят на тебя. Ты для них пример, ориентир… – почти выкрикнула ему вслед Орлет, но Адамов уже не слушал. Он выбежал на открытую площадку возле особняка, на ходу давая голосовые команды кэбу о переключении на дистанционного оператора.

– Сбежал, – в сердцах произнесла Орлет. – Идиотка! Вот кто я. Специалист фигов. Выудив из складок туники маленький серебряный браслет-коммуникатор, она отправила в эфир сообщение: «Ну все, встречайте! Он к вам понесся. Э-ге-гей начался».

И тут кран с поступающим в ее тело кислородом перекрыли. Орлет, как рыба, выброшенная на сушу, судорожно хватала ртом воздух. Держась за горло обеими руками, она кое-как дошла до дивана и дорогой китайской вазой опустилась в мягкость подушек. Конечно, по едва заметным признакам она понимала, что это может случиться. Желудок застонал и внутри него вырос огромный воздушный шар. Орлет казалось, что он непременно должен быть голубого цвета – такой прозрачный, перламутровый, как июньское небо. Дышать стало труднее. Тело сжалось и потяжелело. Орлет срочно расслабляла наполнившиеся металлом мышцы. Успеть, нужно успеть! Необходимо довести мышцы до состояния мягкого теста. Никаких зажимов несогласия! Открыться и принять!

Глава 3

Южное побережье Тенерифе, 6:30 утра. Второй день после презентации

– Взяли стеклышко, понесли. Аккуратно и тихо. Народ не разбудите.

– Да не усугубляй! Мне уже сказали, сколько этот витраж стоит.

– Что, руки трясутся?

– Все трясется. Я вообще не понимаю, у кого это ума хватило разбить такую красоту? Это же шедевр. Я вот ничего в этих художествах не рублю, а понимаю, что это шедевр.

– А я знаешь, о чем думаю? Как могли за такой короткий срок это все восстановить?

– Это ихняя фурия заказала. Заранее. Поговаривают, на свои деньги.

– Знала, что кокнут, или фанатка этого мастера?

– Да кто поймет? Мэджик, одним словом.

Высокотехнологичное круизное судно Tamed Cold стояло в порту Санта-де-ла-Крус уже вторые сутки. Смотровые площадки с панорамными окнами, аэродинамические трубы – симуляторы для прыжков с парашютом, развлекательные центры, бассейны, спа-зоны и прочие радости в высокой концентрации еще пребывали в сладкой неге сна, а вместе с ними – двести приглашенных на презентацию персон. Но члены экипажа, число которых значительно превышало число гостей, уже были на ногах. Слаженно, точно, бесшумно шли приготовления к новому дню. Лежа в кровати, Орлет нащупала на стене панель управления каютой и нажала кнопку «Утро». В один миг все преобразилось. Кровать медленно складывалась прямо с Орлет и в конце концов приняла форму кресла. Защитный, затемняющий панорамное стекло экран отъехал, открыв темно-синюю глубину мира, еще не тронутую первыми лучами. Каюта тут же подстроила свет, для того чтобы можно было разглядеть более четко, что же там, за границей маленького пространства, отделяющего Орлет от нового дня. И напоследок окно, дрогнув, медленно поползло вверх, впуская свежий морской эликсир, радость бодрящего утра, аккорды жизни и… Класс! «На зарядку, на зарядку, на зарядку становись», – откуда-то из очень далекого долетело песенное воспоминание.