А разве, извини,
Бывает по-другому?
Так было и тогда,
Так много лет назад.
И девушка моя
Изысканно строга.
Её глаза
Сплошное совершенство.
А плечи, ноги
Полное блаженство.
Её любовь,
Как первая струна.
И смятая постель
Опять белым-бела.
А сизая метель
Опять метёт по кругу.
Она моя опять
Безумная подруга.
Она моя опять
Полночная вдова.
И где-то поезда,
Стучат колёса – в такт.
А призрачный покой
Порой нам только снится.
Мелькают города,
Пески, цветы и лица.
И где-то запоздал
Наш общий друг Ремарк.
И снова, как всегда,
Налит бокал вина.
И дождик за окном
Гуляет на природе.
Мой старший брат,
Иль кто-то там навроде.
Мой вечный пилигрим,
Зашедший навсегда.
Мой вечный пилигрим,
Зашедший навсегда…
Дождавшись, когда отзвучат вежливые аплодисменты, Роберт вернулся к праздничному столу, и застолье продолжилось.
А ещё через некоторое время мужчины отправились в курительную комнату.
– Этот Роберт Моргенштерн – весьма интересный и приметный паренёк, – задумчиво попивая из хрустального бокала красное испанское вино, сообщила Инни Сервантес. – Весьма. Я даже знаю, на кого он похож. Причём, как внешне, так и внутренне…
– И на кого же? – заинтересовалась любопытная Татьяна.
– На знаменитого писателя Эриха Марию Ремарка. Вот, на кого. А также на всех главных «ремарковских» героев. Например, на Роберта Локампа – из «Трёх товарищей»…. Ты сама посуди. Высокий, стройный и очень прямой. Густые светлые волосы, зачёсанные назад. На рояле играет и душевные песенки поёт. На английском языке говорит с жёстким немецким акцентом. Родился в Австрии. Одевается очень стильно: длинное и приталенное осеннее пальто тёмно-серого цвета, элегантная мягкая шляпа, белоснежный шарф на шее…. А его глаза? Иногда – мечтательные и отстранённые, словно бы их владелец мысленно пребывает где-то далеко отсюда. Иногда – высокомерные, заносчивые и горделивые. Ещё я почему-то уверена, что эти глаза могут быть суровыми, холодными и безжалостными, так как их хозяин, судя по всему, способен на серьёзные поступки. В том числе, и на жёсткие. Наверняка, наш Робби прошёл полноценную военную выучку. По крайней мере, «армейская косточка» чётко ощущается…
– Пожалуй, подруга, ты права. Соглашусь, наблюдается определённое сходство…. Впрочем, мне сперва показалось, что Роберт Моргенштерн больше похож на Николая Гумилёва. Был такой знаменитый русский поэт. Его, кажется, большевики расстреляли. Хотя, и Ремарк – неплохой вариант…. Только тебе-то что до этого?
– В каком, извини, смысле? – вопросительно прищурилась Инни.
– В самом прямом, – язвительно усмехнулась вредная Татьяна. – Я прекрасно помню типаж главных «ремарковских» героинь. Высокие такие дамочки с аристократическими манерами. Худые и болезненные. С длинными и прямыми каштановыми волосами. А ещё и относительно молчаливые…. Так что, радость моя театральная, тебе ничего не светит – в плане покорения сердца господина «маньячного» инспектора.
– Внешность и поведенческие манеры? Да, здесь наблюдаются определённые нестыковки, спорить не буду…. Ростом я, действительно, не вышла. Метр пятьдесят восемь. Маловато будет. Волосы чёрные, жёсткие и с нехилой кудрявостью. Телосложение плотное. Здоровье отменное, полтора года, как-никак, отработала гимнасткой-акробаткой в бродячем цирке. Болтливая – до полной невозможности. И с аристократичным воспитанием – полный швах. Откуда же ему было взяться – в условиях провинциального никарагуанского городишки, где прошло моё детство и часть юности? Нечем крыть…. Тем не менее, у меня есть одно неоспоримое и весомое достоинство.
