Глас Абсолона набрал силу, взгляд впился в неофита, как освящённый арбалетный болт. Ренард ухватил парня за шиворот и оттащил в сторону. У Несущего Слово хватит власти и силы проклясть даже матёрого Пса, не стоит его провоцировать. Но церковник уже забыл об Армэле и жадно вдыхал запах дыма, сдобренного горелой плотью.
Ренарду было всё равно. Он к такому уже давно привык, сейчас главное – чтобы новичок не начудил. Не хотелось бы потерять неофита в первом же рейде. Примета плохая.
– Всеблагой отец! – раздался вопль с другого конца деревни.
Ренард и Несущий Слово обернулись.
По центральной улице бежал, подобрав рясу, священник, выбивая деревянными сандалиями пыль.
– Ко… ковен! Всеблагой отец, я выявил ковен! – задыхаясь, проговорил он.
– Где? – хищно подобрался отец Абсолон.
– В Три… Трикадере, тут недалеко. Я покажу.
Глаз Ренарда дёрнулся. Трикадер. Родная деревня Аннет.
* * *
Лесная поляна. Дольмен – кольцо из массивных валунов. Гранитный менгир, отдалённо похожий на женскую фигуру. Вокруг танцуют девы. Другие, у алтаря, наполняют сосуды. Белым, тягуче-янтарным, и красным, как венозная кровь. Молоко, мёд и вино. В тарелках – краюхи пшеничного хлеба, варёная репа и мочёные яблоки прошлогоднего сбора.
Ещё одна дева – наверное, старшая, – украшает идола лентами и цветами…
В кустах схоронились храмовники, брат экзекутор и отец Абсолон. Псы стояли чуть поодаль, успокаивая коней. Местный священник что-то громко нашёптывал Несущему, явно набивая себе цену.
– Что они делают? – еле слышно прошептал Армэль.
– Культ Деа Матроны, – так же тихо ответил Ренард. – Приносят богине земли дары, взыскуя нового урожая.
– И что тут такого?
– Ересь, – равнодушно пожал плечами Ренард.
– В чём ересь? Они же не людей в жертву приносят…
– Цыц, оба, – шикнул на них Блез, – договоритесь у меня!
Ренард и Армэль замолкли, но ненадолго.
– Извести еретичек! – лязгнул святой отец. – Во имя Господа нашего и его сыновей!
Храмовники, как один, выскочили из зарослей и рванули к алтарю плотным строем.
– Вперёд! – проорал Бородатый и дал шенкелей Тифону.
Ренард захлопнул забрало и пустил коня следом, вытаскивая на скаку меч.
Эмоций он не испытывал. Еретик – не человек. Еретик – хуже нечисти. Потому что у той нет выбора, а у человека есть. И, поклоняясь идолам, он этот выбор сделал!
Девушки заголосили, заметались среди камней, некоторые сразу бросились наутёк. Упала под секирой Блеза одна, споткнулась, получив освящённый болт в спину, вторая… Мелькавшие топоры храмовников уже не блестели.
Ренард заметил, как та, что украшала статую, кинулась к лесу. Он направил Чада за ней. Дева бежала легко и быстро, но с конём ей не тягаться. Каждый перестук копыт приближал её судьбу. Немного осталось.
Не уйдёшь, тварь!
Дева услышала, что её настигают, замедлила шаг и остановилась. Кто бы она ни была, но смерть свою решила встретить достойно. Лицом к лицу.
Она обернулась. Ренард осадил Чада, поднял его на дыбы и занёс меч. Его взгляд встретился со взглядом беглянки.
Зелёные глаза, полные слёз, россыпь веснушек, вишнёвые губы.
Любимое лицо.
Единственный светлый образ в памяти.
Ренард заскрежетал зубами, закрыл глаза и, разрывая жилы, попытался остановить руку. Но легче удержать падающую гору.
Пылающий небесным огнём меч нельзя остановить.
* * *
В небо ударил тугой алый фонтан, сияние клинка померкло, залитое кровью. Девичья голова отлетела и укатилась в траву, запутавшись в ней пшеничными косами. Стройное тело потеряло грацию лани и бесформенным кулем рухнуло под копыта коня.
