Ренессанс XII века - страница 16

Новые ордена имели еще одно значение для интеллектуальной истории – их европейские организации противодействовали крайнему локализму отдельных монастырей и требовали регулярных сообщений между различными и часто очень удаленными учреждениями, в отличие от редких и случайных связей более ранних времен. Путешествовать в Рим и из Рима монахов также побуждали тенденции внутрицерковной централизации в вопросах апелляций и подтверждения владений, а также рост папской защиты отдельных монастырей. С другой стороны, индивидуальные привилегии и папское покровительство новым орденам ослабляли местные связи, которые соединяли монастырь с епархией, и таким образом усиливался контраст между черным и белым духовенством. Тем не менее нам не следует предполагать полное интеллектуальное разделение черного и белого духовенства даже в период их расхождения, особенно в отношении других групп клириков. Например, в случае Парижа, в силу множества причин, мы можем мысленно объединить соборное духовенство, секулярных каноников аббатства Сент-Женевьев, регулярных каноников Сен-Виктора и монахов Сен-Жермен-де-Пре вкупе с представителями других окрестных монастырей. Не следует также забывать, что во многих соборах были монашеские капитулы, особенно в Англии, где Кентербери, Рочестер, Винчестер, Вустер и Дарем стали яркими тому примерами.

В то же время нельзя упускать из виду интеллектуальные связи монастырей с мирянами, особенно после убедительных примеров, приведенных Жозефом Бедье в его исследованиях генезиса французского эпоса[23]. Если распространение культуры из монастыря в окружающее его пространство полей или лесов происходило медленно, то в городах и вдоль больших дорог, особенно вдоль паломнических путей в Рим и Компостелу, дело обстояло совсем иначе. Пристанища для путников, места исцеления и утешения, источники святости и даже чудес – все эти религиозные учреждения фиксировали в своих анналах далекие свидетельства и слухи, рассказывали о чудесах, творимых местными святыми и реликвиями, и становились источником всевозможных сюжетов для народных эпосов, которые слагались вдоль этих дорог и об этих святынях. Такие места были естественными точками соприкосновения мира монаха и ризничего с миром паломника, торговца и жонглера, местом встречи священного и мирского, латыни и просторечия, пока все это не стало неразличимым для нашего глаза. Сен-Дени, Мо и Фекан, Везле и Новалеза, Желлон и Сен-Жиль, клюнийские приораты на пути в Испанию – эти и многие другие монастыри теперь известны как центры создания и распространения эпоса XI–XII веков.

С закатом монастырей как интеллектуальных центров соборы на некоторое время занимают то положение, к которому они давно готовились. В результате реформы, которая стала всеобщей в IX веке, духовенство, прикрепленное к собору, было подчинено режиму общей, квазимонашеской жизни, регулируемой уставом или каноном, от которого и получило свое название. Со временем эти каноники обрели возможность выбирать епископа, претендуя на часть доходов его кафедры: постепенно они превращались в личные пребенды. Каноники образовывали капитул, который вместе с различными младшими служащими – регентом хора, схоластиком и канцлером – находился под руководством настоятеля. Иногда распадающийся капитул преобразовывался в обычную монашескую общину. В любом случае капитул также нуждался в своих книгах, своей школе и своей документации, так что нам следует помнить и о тех, кто непосредственно помогал епископу в управлении епархией и составлял епископский двор, в котором в то время роль каноников и секретарей была весьма значительной. Для наших целей капитул и епископа в XII веке можно рассматривать как единый интеллектуальный центр, богатый, могущественный, часто высокообразованный и всегда находящийся в городской общине, а не в сельской изоляции, как большинство монастырей. Соборная библиотека, соборная школа, соборные архивы, деяния епископов, писания каноников, епископское правосудие, покровительство епископа в образовании – все это играло большую роль в тот период, занимая промежуточное положение между монастырем с одной стороны и дворами правителей – с другой.