Это ведь его воспоминания! Тот разговор с Руной… Как же давно это было. Но как же хорошо он его помнит. Склонив голову, вампир прошептал слова вслед за элементалью:
– Я – Уголёк! Теодорик Акэль Корбиниан умер несколько сотен лет назад, его больше нет!
Внезапно уши заложило от какого-то жуткого рёва и, отшатнувшись назад, Теодорик распахнул глаза. Первые несколько секунд он шарил взглядом по белёному потолку и свисающей по углам паутине. Тем временем рёв повторился. Проклятье, это оказалась всего лишь обычная труба! Теодорик запрокинул голову, увидев край окна и алеющее предрассветное небо. И кому вздумалось?..
– Смена караула! – пророкотал чей-то зычный голос, не уступающий по силе недавно гудящей трубе.
Застонав, Теодорик забрался было с головой под подушку, но тут же понял сразу две вещи: во-первых, спать без кислорода очень неудобно, во-вторых, после всего этого шума сон как рукой сняло. Кстати, о снах…
– Ну и свинья же ты! – в сердцах прошипел Теодорик, стиснув в руке крест. Он был бы рад в отместку швырнуть Нексус в стену, но не был уверен, что вещь такого уровня не прибегнет к мгновенной мести.
Вновь уставившись в потолок, вампир начал размышлять. Сейчас, на свежую голову, он прекрасно понимал, что и Руна, и весь последующий спектакль с бесконечным бегом и воспоминаниями были созданы Цветком. Словно в насмешку, он сам признал, что намерен «пустить корни» в его мозгу, что и немедленно продемонстрировал. Тогда предупреждение Руны о том, что в какой-то момент Нексус просто сломит его пополам уже звучит не как размытая угроза, а как самое настоящее предупреждение. Знал ли об этом Принц? Наверняка! Думается, что Его Высочество сейчас с интересом наблюдает, к чему приведёт его очередной метод борьбы со скукой.
Усевшись на кровати, Теодорик снял с шеи амулет.
– Я действую в твоих интересах. Тебе ведь нужен новый Хранитель?
Нексус как всегда не подал никакого знака.
– Что, при свете дня ты не такой разговорчивый?
– Господин Леруа!
Несмотря на деликатный стук консьержа, дверь содрогнулась так, словно ещё одно касание, и она рухнет на пол. По ту сторону, видно, подумали то же самое, потому что стук мгновенно оборвался.
– Должно быть ещё спит… – недовольно проворчал тот же голос.
– Ничего страшного, я могу подождать, – вежливо отозвался другой голос. Ренетт!
Теодорик мгновенно вскочил с кровати и было кинулся к двери, но тут же в нерешительности замер. Чёрт возьми, должно быть у него сейчас на голове воронье гнездо, да и вчера перед сном он повалился прямо так, в чём был и теперь наверняка выглядит как помятый нищий, заночевавший в подворотне. Чертыхнувшись сквозь зубы, парень кинулся к заплечному мешку, но тут же зло швырнул его в сторону. Ему даже не во что переодеться.
– Кажись, проснулся, – тем временем прокомментировал шум консьерж.
Скрипнув зубами, Теодорик кое-как пригладил волосы руками и, выдохнув, открыл дверь. С момента последней встречи Ренетт сильно изменилась: длинные волосы теперь были стянуты в высокий хвост на макушке, тёмно-синее платье застёгнуто до последней пуговки у самого подбородка, а губы накрашены бордовой помадой. Со сменой внешности, в ней явно произошли и какие-то внутренние перемены: во всём её облике и манере держаться появилось какое-то высокомерие и надменность.
– Я не ждал тебя так рано, – только и смог сказать Теодорик.
Повисла неловкая пауза. Единственный, кто чувствовал себя совершенно комфортно был консьерж. Маленькие чёрные глазки с любопытством перебегали от Ренетт к Теодорику и обратно, пытаясь запомнить каждую деталь, чтобы потом было, что рассказать и домыслить. Заметив такое внимание, Ренетт улыбнулась, вежливо, но холодно.
