Репей в хвосте - страница 28

— Ты весь вечер была какая-то потерянная, а я еще не подарил тебе свой подарок… В общем, я пошел за тобой. Уже видел твой силуэт на фоне неба, потом споткнулся, а когда поднял глаза, ты исчезла… Как же я перепугался, дуреха ты, дуреха!

— А уж как я перепугалась.

— Ну не реви. Все, слава богу, закончилось благополучно. Ты не ударилась, цела?

Я покачала головой.

— А что это за подарок, о котором ты говорил?

Он рассмеялся с явным облегчением — еще не встречала мужчину, который мог бы спокойно переносить потоки женских слез.

— Тут же не видно ни фига. Да и вообще мне эпизод со всякими там «спасибами» в пьесе «Вручение подарка» всегда не нравился. Может, мы его опустим и сразу перейдем к следующему?

— Я, кажется, забыла, что должно быть потом. Ты… Ты не напомнишь мне?

— Ты должна меня поцеловать. Ну… В качестве благодарности. А потом я поцелую тебя в ответ.

— Ммм… А это уже в каком качестве?

— В качестве предложения, в ответ на которое ты или залепишь мне пощечину, или мы займемся любовью прямо здесь и сейчас.

— Здесь и сейчас? — слабеющим голосом пролепетала я, чувствуя, как тысячи крохотных иголочек-пузырьков начинают щекотать мое тело изнутри, словно вся кровь в одно мгновение обратилась в шампанское.

Он рассмеялся низким приглушенным смехом, и этот смех словно бы стал мостиком от цивилизованной рассудочности к… К чему? Я сама до конца не могла понять это, испытав подобное и с такой силой, пожалуй, в первый раз. Поцелуй, начавшись мягким касанием, уже через мгновение стал голодным и требовательным, заставляя меня дрожать и прижиматься к Ивану. Я запустила пальцы в его волосы и с наслаждением сдернула сдерживавшую их резинку — боже, как давно мне хотелось это сделать. Безумие бурлило в крови, и я, как кошка о пузырек валерьянки, привстав на цыпочки, жадно терлась о его бедра своими. Сходя с ума от наслаждения, скользила ладонями по эластичным мышцам его спины, охватывала упругие ягодицы, потом принялась стаскивать с него футболку, рассерженно дергая глупую вещь… Наконец что-то треснуло, и ткань подалась.

— Ты ее порвала! — с веселым изумлением шепнул он, но мне было все равно. Я порвала бы и джинсы, если бы это было по силам.

Его плоть была тяжелой и бархатистой, и прикосновение к ней окончательно лишило меня рассудка. Я отдалась ему прямо на траве, среди корней дерева, только что спасшего мне жизнь, позабыв обо всем на свете, кроме безмерной, ни с чем не сравнимой радости от его страсти, нетерпения и почти мальчишеской торопливости, с которой он стремился коснуться меня, овладеть мной…

Полнота жизни — вот что ощутила я чуть позже, когда лежала под его еще вздрагивавшим последними спазмами страсти телом, уперев немигающие глаза в небо, покрывшееся мелкими звездочками, словно мурашками. Я хотела жить и не собиралась позволить каким-то неизвестным сволочам покончить со мной. Они объявили мне войну? Ну что ж! А la guerre come a la guerre!

Теперь всего-то и осталось выяснить: человек, который сейчас сжимал меня объятиях, человек, которого я сама полюбила так ярко и сильно… Он действительно просто пошел следом, чтобы побыть со мной наедине? Или та тень, которую я успела заметить перед тем, как полетела вниз, навстречу смерти, на самом деле принадлежала не какому-то наемному душегубу, а ему — Ивану?..