– Да ты маньяк, – рассмеялась Нина. – Я тебя боюсь.
– Бойся, – сбивчивым голосом отозвался Вэл, перенося Нину в душ. – Бойся, что хочешь, делай, только не отказывай мне.
– Вэл… разве я могу тебе отказать?
Голос Нины свел его с ума, но в этот момент раздался звук дверного звонка.
– Черт! – вспыхнул Вэл. – Это Марк или Кербер, или кто угодно еще. Неужели три часа прошло?
Вэл открыл дверь и обнаружил за ней тех, о ком подумал: Марка, Кербера и Еву с Марием.
– Мы вас не разбудили? – смущенно спросила Ева, видя горящие глаза отца и его мокрые волосы.
– Нет, мы уже проснулись, только вот не успели собраться. Я прямо из душа… Проходите. Нина сейчас оденется и выйдет, а я пока вас в халате поразвлеку, если вы не против.
– Мы можем подождать… – начал было давать задний ход Марк, но Вэл втащил его в номер.
– Входите уже! Иди ко мне, малыш, – беря Мария на руки, Вэл закрыл дверь. – Расскажите коротко, пока Нина не пришла и не начала ругаться, – проговорил Вэл, садясь с внуком на софу. – Что в Небесах происходит? Как сенаторы себя ведут?
– Жопа, если коротко, – отрапортовал Кербер.
– Чуть длиннее, – вытаращив на начбеза глаза, произнес Вэл.
– Это к советнику, господин Вэл, у меня других слов нет.
– Доходчиво обрисовали ситуацию, Кербер, – только и смог сказать Вэл. – Марк, можно какие-то подробности узнать?
– Можно, господин Вэл. Коротко подробности. Первое: Сенат во всю продвигает законопроект, по которому высшее статусное лицо не может заявить свою кандидатуру на выборах еще раз. Кворума у них пока нет, расширенный совет проект стопорит. Второе: кто-то донес, что сенатор Загория лечится здесь и тесно с вами общается – сенаторы объявили его ренегатом, готовят импичмент. Третье: два дня назад от работы расширенного совета отключили исполком на основании принятого четыре дня назад билля «О наследственном статусе», по которому выходцы из народа лишились права на участие в государственном управлении.
– Марк! – гневно воскликнула Нина, появляясь в гостиной. – О делах – завтра! Ты что, хочешь, чтобы его новый удар хватил? Или, по-твоему, то, что ты рассказываешь, можно считать источником позитивных переживаний?
– Нина, прости, – ответил на ее возмущение Вэл. – Мне неведение приносит гораздо больше негативных переживаний. Ты же не думала, что я смогу отсиживаться здесь, если там такое творится?
– Я уже не знаю, чему верить, Вэл, – расстроилась Нина. – Не удивлюсь, если ты прямо сейчас полетишь в Небеса.
– Прямо сейчас не полечу, – передав внука Марку, Вэл подошел к Нине и обнял ее. – Не сердись. Ты сама сказала, что знала, за кого замуж выходишь…
– Знала. И сейчас знаю. И очень хочу побыть за тобой замужем подольше. Ева, ну скажи своему отцу, что он должен, обязан думать не только о других, но и о себе, о своем здоровье!
– Это невозможно, – обреченно обронила Ева. – Он никогда никого не слушает.
– Хорошо, – решительно произнесла Нина, глядя на Вэла убийственно твердым взглядом. – Я полечу с тобой. Я твоя жена и должна быть рядом всегда. Если ты не можешь и не хочешь думать о своем здоровье, Вэл, я тоже не обязана это делать.
– Это похоже на шантаж, дорогая, – оторопел Вэл.
– А хоть бы и так!
– Постойте, – вмешался Марк. – К чему так кипятиться? Стоит сначала все обсудить. Мы вполне сможем выработать план действий. И я, пожалуй, соглашусь с Ниной в этом вопросе, господин Вэл. Давайте отложим государственные дела до завтра. Сегодня мы планировали философствовать, – Марк улыбнулся.
