Кстати, из разговоров в отряде, мне удалось выяснить для себя кое-что интересное. С того самого момента, как нас с девочками спасли, я не переставала гадать: было ли целью воинов наше освобождение, или же они ехали уничтожать орчье становище, а мы как говориться, случайно под руку попались? Оказывается, второй вариант. После того как в город Ройван сообщили о нападении на приграничное село, тамошний градоначальник отправил в орчью степь лучших своих воинов с карательной экспедицией: остальные кочевые орчьи кланы устрашить, и народу показать, мол, зло не уйдет безнаказанным. А тут еще мы, все такие несчастные в качестве дополнительного бонуса. А в этом году как раз девушек подходящего возраста на аукционе недобор получается, так что, командир отряда, представившийся смешным именем Айрик, быстро определил нашу дальнейшую судьбу. Подозреваю, что движет этим мужчиной отнюдь не бескорыстное желание помочь – за нас с девочками ему наверняка выдадут свою порцию пряников и медальку на грудь.
Не сказать, чтобы я была в восторге от грядущих перспектив, но как не противно это признавать, пока что участие в аукционе выглядит гораздо заманчивей роли наложницы у Тандра. Можно конечно попробовать сбежать, как я и планировала изначально, но как прикажете выживать в незнакомом городе, без гроша в кармане? Меня же запросто могут арестовать, ограбить, изнасиловать, убить, продать в какой-нибудь притон… да мало ли вариантов, в самом деле? Я здесь никто, и звать меня никак. За меня некому заступиться, мне не к кому пойти за помощью – вся надежда только на собственные силы, которых в сложившейся ситуации не так уж и много.
В конечном итоге я решила не ломать понапрасну голову, а добраться до Ройвана и там уже решить, как поступить дальше. Убежать в неизвестность я всегда успею – тут ума много не надо. А вдруг мне удастся отмазаться от аукциона? Устроюсь куда-нибудь на полставки, узнаю побольше об этом мире, а там, глядишь, и выясню, как мне обратно домой попасть. Ведь если есть вход, значит, обязательно должен быть вход, правильно?
На четвертый день нашего путешествия по степи, однообразный ландшафт, наконец, начал хоть как-то меняться: вдалеке потянулись цепи невысоких холмов, густо покрытых темно-зеленой растительностью, все чаще стали попадаться высокие, примерно с человеческий рост, заросли какого-то незнакомого мне кустарника со стрельчатыми бордовыми листьями, угрожающе топорщащимися на покрытых небольшими шипами ветках. Да и блекло-лиловая трава постепенно уступила место самой обычной, с солнечно-желтыми вкраплениями одуванчиков.
Когда день перевалил за середину, мы выехали на довольно-таки широкую дорогу, на которой вполне свободно могли бы разъехаться две легковые автомашины. Всадники перестроились так, что теперь ехали по трое в ряд, причем те, что везли нас с девочками, оказались как раз посередине кавалькады.
– Что это там? – заметив впереди непонятные черные пятна, обратилась я к своему соседу по лошади, имени которого за все это время так и не узнала. Парень оказался на удивление необщителен, и даже с остальными воинами ограничивался лишь короткими односложными фразами, и то, если его что-то спрашивали напрямую.
– Остатки разорённого поселения. – Помедлив, все-таки снизошел до ответа молодой человек. Причем отвечал он так нехотя, словно обязан был платить мне за каждое вытянутое из него слово по золотому слитку.
