Репортаж из морга. Как судмедэксперт заставляет говорить мертвых - страница 3

Дворецкий застыл, побелев как полотно, в то время как прокурор, напротив, обрел прежний цвет лица и восстановил бодрость духа.

– Вот видите, доктор, тело заговорило. Оно указало на своего убийцу. Капитан, задержите дворецкого. Доктор, тело ваше, можете вскрывать. Мне любопытно, что же там внутри.

Я уже было приступил к вскрытию, как откуда-то издалека ко мне обращается голос.

«Мишель Сапанэ, мы собрались здесь, чтобы обсудить методы исследования, которые можно было бы применить в дознании и поисках доказательств еще до появления результатов судебно-медицинской экспертизы. Каково ваше мнение относительно взглядов на трупное кровотечение в свете научных знаний того времени, то есть девятнадцатого века?»

Образ тела на столе передо мной внезапно исчезает. Я прилагаю отчаянные усилия, чтобы вернуться в реальный мир.

Вообще-то я нахожусь в Пуатье, в здании отеля Фюмэ, в помещении исторической кафедры гуманитарного факультета. Рядом со мной сидят историки, юристы и другие высококвалифицированные ученые, корифеи в своих сферах. Фредерик Шово, научный руководитель исследования, пригласил меня оценить диссертацию Сандры Мененто[11] по современной истории. Пока я с энтузиазмом слушал их обсуждение, мои мысли переместились на несколько веков назад.

«Господин прокурор, прошу прощения, господин председатель [смех среди членов диссертационного совета и публики], трупное кровотечение рассматривалось как акт божественного вмешательства, разоблачавший виновного. Во время проведения опыта с кровотечением ожидали проявления определенных признаков. Подозреваемый должен был оказаться рядом с телом жертвы, осмотреть труп, назвать его по имени, один или несколько раз обойти вокруг, при этом не прикасаясь к нему. Если тело жертвы начинало источать кровь через раны, нос или другое отверстие, это означало, что жертва обвиняет подозреваемого. Судьям потребовалось время, чтобы осознать истинную природу этого чудесного доказательства и оспорить практику „суда Божьего“, верша правосудие от его имени. А для этого, прежде всего, требовалось, чтобы наука развивалась, требовалось накопление фактов в судебной медицине…»

Все в порядке, мой мозг воссоединился с реальностью, и я вернулся в XXI век.

Я судмедэксперт.

Свой путь в профессии я начинал в те времена, когда аутопсия занимала центральное место в судебной медицине. Это было уединенное занятие. Образ профессии, вероятно, этому способствовал – долгое время я слышал: «Как вы можете заниматься таким?»; а в глазах собеседников, казалось, читал: «Он, наверное, странный, раз выбрал такое дело».

Тем более что обычные люди не считали оправданным осмотр внутренностей с погружением рук внутрь: в случае насильственной смерти причина чаще всего бывает очевидна – зачем множить насилие над телом?

Потом все изменилось.

Внезапно у дверей службы судебной медицины стали толпиться люди, чувствующие призвание к профессии, и я совсем не понимал, откуда они взялись: со студентами-медиками все понятно («Я с самого детства мечтал стать судмедэкспертом»), но были и юные лицеисты, которые непременно хотели пройти свою наблюдательную стажировку