К Черным скалам рыбаки полян старались не приближаться. О них шла дурная слава. То, что Бажен сумел избежать гибели в водовороте, было поистине чудом. Конечно, смелости его другу не занимать, да и реку он знал, как никто другой, ведь его отец промышлял в основном рыбалкой и часто брал Бажена с собой. Но водоворотов у Черных скал было несколько. Притом они неожиданно появлялись и также внезапно исчезали. Если лодка с рыбаками попадала в эту водяную ловушку, то обычно камнем шла на дно, утаскивая за собой и людей.
Как могли появиться у высокого глинистого берега черные глыбы, напоминающие издали огромные медвежьи клыки, трудно было даже представить. Таких камней в округе больше нигде не наблюдалось.
Волхвы утверждали, что их сбросил на головы своего врага Велеса буйный Перун-Громобой[22], когда в незапамятные времена случилось сражение богов. Велес, конечно же, избежал гибели, но под камнями лежат схороненные мелкие бесы, его помощники. Некоторые из них до сих пор живы, только придавленные тяжелым грузом, и устраивают добрым людям разные пакости.
Сокол некоторое время размышлял, – уж больно соблазнительным выглядело предложение друга – но затем, решительно тряхнув золотистыми кудрями, сказал:
– В следующий раз. Уж коль наметил что-то, нельзя отказываться от задумки, иначе пропадет удача. А нам нужны звериные шкуры. Скоро будет полюдье, ведь дань никто не отменял. Дедко и в ус не дует, днями ищет травки-корешки целебные, но кто-то же должен озаботиться оплатой повинности? Иначе жди беды. Сборщики дани знаешь, как лютуют…
– Да знаю, знаю… – Бажен помрачнел. – Не дашь звериные шкуры, возьмут дань людьми…
Сокол проверял капканы на куницу. Куний мех ценился очень высоко, куницами платили дань и расплачивались за разные заморские товары. Несколько меховых шкурок, связанных вместе, назывались «кунами». Количество шкурок благородного зверька в связке было разным и со временем менялось в большую сторону. Но этот вопрос Сокола волновал меньше всего. Его дело – добыть куницу, а все остальное зависело от решения главы рода и купцов.
Установить капкан на куницу, с одной стороны, как бы и несложно, а с другой – было головной болью ловников. Куницы не устраивали себе домики, они свободно перемещались по лесу, задерживаясь на одном месте только при наличии обильной пищи и удобного места для дневного отдыха (дневными убежищами для них обычно служили дупла деревьев).
В начале осени Сокол немало побродил по лесу, выискивая места, удобные для проживания куниц. Он делал зарубки и прикармливал зверьков, периодически раскладывая приманки в одних и тех же местах.
Всем другим способам ловли ценного зверька Сокол предпочитал маленькие шалашики из веток и сухой травы, где устанавливал хитрые петли из конских волос. Просунет куница голову в петлю – и все, назад ей ходу нет. Он соорудил шалашики давно, едва начали желтеть листья. Когда пришла пора охоты, Сокол установил приманки – привязал сбоку от шалашиков пучки тетеревиных перьев. Покачиваясь на ветру, они привлекали обладающую острым зрением куницу.
В качестве приманки Сокол использовал отходы от добытых зайцев, тетеревов и рябчиков. У куницы был слабый нюх, поэтому Сокол сделал «накроху» – длинную дорожку, состоящую из мелко покрошенных кишок, заячьей шкуры и перьев рябчика. Чем длиннее «накроха», ведущая к шалашику, тем больше было шансов добыть ценного зверька. Капканы, установленные на куницу, Сокол особо не маскировал – зверек был отчаянно смелым и чрезвычайно любопытным.
