4. Гнев
– Джек! Джек ко мне! – раздался женский голос где-то неподалёку.
– Мальчик, ко мне! Пора домой, Джек!
Услышал постепенно нарастающий топот тяжелых лап, спустя пару секунд еще и дыхание. Судя по звукам, животное было явно размером с медведя. И да, почти угадал – это был здоровенный, слюнявый сенбернар. Уже светало, и этот здоровяк явился передо мной, как принц на белом коне в лучах восхода. Вот мой спасательный круг. Я так не радовался даже, когда купил свой новенький жёлтый Porsche 911.
– Привет, мальчик. Джек! Давай, зови свою хозяйку, тут, как видишь, нужна помощь. Пёс обнюхал меня, фыркнул, после чего плюхнулся своей мощной тушкой рядом со мной и начал выть. Душераздирающе, пронзительно и громко.
Вспомнилось детство. Семья моя жила небогато и каждое лето, вместо лагерей или курортов, меня отправляли к бабушке в деревню на юг нашей Родины: помогать по хозяйству, заодно сил и здоровья набираться.
Места там были невероятные. Старый бревенчатый деревенский домик с широким открытым крыльцом. Река в двух шагах, зелёные холмы за рекой. Стога сена на горизонте, бражка украдкой, свежий хлеб из печки, овощи, фрукты, квас… Я любил там бывать. Каждый год с восьми и до четырнадцати лет я приезжал к бабушке погостить на лето.
Подъём был строго по крику петуха, а отбой не позже десяти. Лишь изредка мы засиживались с бабушкой и болтали обо всём на свете. Бабушке было о чем рассказать, она прошла войну, была медсестрой на фронте, встретила там дедушку, после победы они поженились. Потом родился мой отец. Мне было интересно обо всём этом слушать, так я набирался опыта, ума и знаний от человека, который повидал жизнь.
И вот за одной из таких бесед на крыльце дома, когда мы попивали чай из дровяного самовара, где-то на окраине станицы начали выть собаки. Так громко и пронзительно, с какой-то тревогой.
– Быть беде, – произнесла бабушка и склонила голову над столом
– Почему? Из-за собак? Почему они так воют?
– Андрюша, сынок, собаки очень умные и чувствительные животные. Не одну тысячу лет они бок о бок с людьми живут и знают по природе своей о всех наших повадках и болячках. Чувствуют они всё. Как будто в будущее смотрят и сопереживают, люди так не страдают, как они. Нет ничего более душераздирающего, чем вой собаки, плачущей по своему хозяину, вот и эта, послушай, как надрывается.
– Может, они просто общаются, как мы? Я в городе часто такое слышал. Всю ночь, бывает, гавкают, воют и – ничего.
– Андрюша, ты послушай внимательно. Плачет она. Делится с сородичами своими, а те ей в ответ свои переживания и соболезнования передают. Горе у них.
И правда. Все происходящее было душераздирающе. Один из псов начинал свою грустную песнь, остальные его слушали, – когда тот заканчивал, в соседских дворах начинали выть в ответ.
– Ох, засиделись мы с тобою, Андрюшка. Давай на боковую. Завтра дел – непочатый край, а время то уже позднее.
– Доброй ночи, бабуль, – я лёг спать, и видел сон. Как сейчас помню. Плывёт гроб по реке, а за ним собаки. Одна меня увидела и подплыла к берегу. Я попытался убежать и застрял на месте. Оборачиваюсь, а никого уже и нет. О чём думал перед сном, то и увидел. Ничего удивительного.
Утром проснулся с петухами. Помог бабушке по домашним делам, и мы сели обедать на крыльце. Про собак я уже позабыл, из головы вылетело, пока помогал по хозяйству. А тут калитка скрипнула и слышу, как к нам кто-то тяжелыми шагами топает, а это соседка наша Маргарита Никитична, бабушкина подруга, зашла, поздоровалась и села за стол.
