– Вы что делали, ребята?
– Провода чинили. Задача – фигня. Проза жизни.
Пытаюсь криво улыбнуться. Не уверен, что у меня получается.
– Я в первый раз под обстрелом! – Чудный сидит и медленно раскачивается из стороны в сторону.
– Успокойся, братишка. Я тоже.
Женщина-диспетчер смотрит с недоверием:
– Вы так спокойно себя ведёте…
Пожимаю плечами. А что я могу ей сказать? Что так просто было надо? Что если бы я вёл себя иначе, то сейчас на заснеженном поле Дурной балки остывало бы пять трупов? Это ведь не так уж и тяжело: просто взять себя в руки. И сделать всё правильно. Я сегодня очень хорошо понял, что это на самом деле такое: быть командиром. Пусть даже такой маленькой и совершенно небоеспособной группы. В этом нет ничего заманчивого. Это всего лишь дикая, безумная ответственность. За жизни тех, кто на тебя смотрит немигающим взглядом. Ответственность перед Богом, перед их семьями, перед собственной совестью. Сегодня я вкусил этого в полной мере.
– Чудный. – Я вдруг резко расслабляюсь. – Так ты ещё хочешь знать, зачем нужен дульный компенсатор?
* * *
Казарма. Я стою, уставившись в экран телевизора. Молча курю.
– …Сегодня в 11.30 установками залпового огня «Град» украинских силовиков была обстреляна Донецкая психоневрологическая лечебница. Огонь вёлся по детскому отделению. По удивительному стечению обстоятельств, убитых и раненых нет. Очевидцы свидетельствуют, что в том районе действовал наводчик: некая девушка, дававшая целеуказания артиллерии врага. В данный момент её разыскивают… Смотрю на экран… Лес изуродован чёрными кляксами. Деревья парка срезаны, словно косой. В стене из красного кирпича зияют дымящиеся дыры… Звук в телевизоре почему-то вдруг пропал, и я смотрю на безмолвную движущуюся картинку.
Девушка, значит… А не она ли сегодня по нам отработала? Сто пудов… По-другому они бы просто не могли узнать, что мы вообще там есть. В этой безлюдной Дурной балке, похожей на белую, холодную пустыню. Н-да. Поймать бы эту суку и пообщаться с ней хоть пару минут. Скажете, она же девушка? Да нет, ребята. Она не девушка. Она вообще не человек. Как и все они. Вся эта шушера, стреляющая «Градами» по детям.
– …Повреждения, нанесённые энергосистеме города при сегодняшнем утреннем обстреле, были обнаружены и устранены. В настоящий момент электроснабжение двух районов Донецка полностью восстановлено…
Вот так. Выкусите, гады. Донецк жив. И Донецк будет жив.
Не дождётесь, сволочи.
«…ибо ночь темна и полна ужасов».
/Джордж Мартин, «Песни льда и пламени»/
«Привет, мама. У меня всё в порядке».
Нажимаю на виртуальную кнопку с надписью «Ok», и короткое sms-сообщение стрелой улетает в эфир. Это уже стало ритуалом: я отправляю их каждый день. Не знаю, верит ли моя мать на самом деле, что я уехал на заработки? Всё может быть. Человеку вообще свойственно не думать о плохом. Просто выталкивать из сознания дурные и страшные мысли, даже если вся логика событий этому противится. Таково строение человеческой психики, и с этим ничего не поделаешь. Но может быть и так, что моя мать в глубине души уже давно всё поняла и просто смирилась. Она ведь знает меня лучше, чем кто-либо на этом свете. Знает, что меня не переубедить ни криками, ни угрозами, ни слезами. И просто делает вид, что верит в моё враньё. Молчит и молится. Как многие русские матери сейчас.
