– Вот, это и есть наша оборона. Защита всего дома, – провёл рукой директор, показывая от начала и до конца укрепительную бровку. – Если бы строители не занизили дом, это сооружение было бы действенным, поскольку тогда бы и цоколь дома был выше. Бровку сгородили, как и полагается по проекту на заданную высоту, да немного ошиблись в самом строительстве, – пошутил он.
«Словно танковый капонир. Хорошо, что магазин на первом этаже, не то для жителей мрачная была бы панорама перед окнами», – подумал Крючков, а вслух спросил:
– А почему выше нельзя насыпать бруствер?
– Тут проблема уже другого рода возникает – она будет жителям второго этажа загораживать обзор.
– Да, действительно проблема… Ну, а если вода фундамент дома подтопит, проблем не возникнет, тем же жителям второго этажа?
Геннадий с усмешкой вспомнил о строении бумажной фабрики: «Эти дома построены не на яйцах, не то что здания бумажки. Запросто размоет. А вот повесить кое-кого и за такое безобразие за причинное место надо было бы».
– Проблемы станут, и очень скоро, если ничего не делать.
Мойжуга по доскам повёл корреспондента к выходу из капонира.
Вышли на улицу и остановились у окончания насыпи.
– Её продлить бы надо метров на десять. Проделать кювет для отвода воды. Вода не только через дамбу переходит, но обтекая её, проникает в торец дома, под фундамент.
– Я так понимаю: акт о приёмке подписан, а там душа не боли. Брошен на произвол судьбы, то есть стихии.
– Выходит, что так, – согласился директор.
Мойжуга, обходя крутой подъём обволовки, взошёл на саму обваловку. За ним последовал и Крючков. Под ногами проминалась влажная земля наполовину с песком. А перед взором – белые пятиэтажные дома микрорайона, стоящие выше по холму и ниже по склону. А вокруг смешанный лес, состоящий преимущественно из зелени сосновых деревьев, так как лиственные деревья были почти голыми.
– Конечно, понадобятся две пары переходов по кювету, переезд для машин к магазину, к подъездам этого дома и другим домам, – продолжал свою мысль директор. – Я эту идею излагал на исполкоме, обращался с письмом в ПМК-232, но пока молчат.
– Ждут зимних оттепелей или весеннего половодья?
– Похоже… А вы что-то ничего не записываете?
– То, что я вижу и слышу, я не забываю. По крайней мере, пока материал не будет готов. Ну, а выписки из протоколов и актов сделать надо бы. Подпереть, так сказать, материал фактами.
– Ну, что же, визуальный обзор сделали, вернёмся в магазин, – предложил Мойжуга.
Проходя вновь по магазину, оглядывая его, Крючков сказал вслух:
– Да… у нас зэки строят, и то такого безобразия нет.
– Где это?
– В нашей республике Татаркова.
– Так вы из Татарково… – проговорил Мойжуга, как показалось, разочарованно.
– Да. И вас это тоже чем-то не устраивает?
– Да нет. Думал вы из Калуги… – и, как бы исправляя своё секундное замешательство, добавил с решительностью в голосе: – Собственно, разницы никакой. Главное, чтобы дело сдвинулось.
– Ну, что касается меня, я постараюсь, а дальше… – пожал плечами общественный корреспондент, – будем посмотреть, как говорится.
– Хорошо, – согласился директор, и они прошли в кабинет заведующей.
На выписку номеров актов, протоколов, обращений в разные инстанции ушло минут двадцать. Геннадий внимательно записывал эту информацию, понимая, что вся она в материал не войдёт, но для объективности в работе понадобится.
Затем, сложив блокнот и ручку во внутренний карман костюма, стал прощаться. Мойжуга спросил:
