– Угу… – буркнул он, впервые отводя глаза от Сабеты. – Я… А… Я рад, что ты здесь…
Ему очень хотелось сказать что-то веское и остроумное, заставить ее повернуть прелестную голову и посмотреть на него с тем же изумлением, с которым он сам глядел на Сабету, однако даже во хмелю он понимал, что скорее обосрется драгоценными камнями, чем сможет придумать некие взрослые, проникновенные слова, способные поразить ее в самое сердце.
– Сабета… – пролепетал он.
– Спасибо, – небрежно бросила она, разглядывая столешницу.
– Ну… это… я знал, что… то есть… Сабета… ох, прости… Я рад, что ты не утопла…
Больше всего на свете ему хотелось, чтобы она назвала его по имени – не Ламорой, не безразличным «он», а Локком, – чтобы она хоть как-то признала его существование, их совместную принадлежность к питомцам отца Цеппи… О боги, он готов был каждую ночь укладываться спать раньше всех, если бы ее тонкие губы хоть раз произнесли «Локк».
– Спокойной ночи, – сказала она.
4
На следующий день Локк проснулся с ощущением, будто в ночи из черепа вынули мозг, хорошенько встряхнули и, перевернув, вложили обратно.
– Испей водицы, – предложил один из братьев Санца, сидевший с книгой на коленях у кровати, и протянул ему деревянную плошку.
Хмель из головы еще не выветрился, поэтому Локк так и не понял, Кало это или Галдо. Вода оказалась тепловатой, но чистой, а горло – донельзя пересохшим, поэтому Локк без особых церемоний выхлебал все до последней капли и прохрипел:
– А который час?
– Да уж за полдень перевалило.
– Ой, а как же…
– Сегодня отдыхаем, – объявил Санца, сладко потянулся и зевнул. – Никакой арифметики. Никакой «погони за герцогом». Никаких иноземных языков. И никаких танцев.
– Подаяния не просим, фехтованию не обучаемся, веревки в узлы не вяжем, стоимость монет не рассчитываем.
– Ни музыки, ни уроков этикета, ни истории, ни дурацкой геральдики, – продолжил Санца с книгой.
– А чем же тогда займемся?
– Мы с Кало должны тебя на ноги поставить и проследить, чтобы ты не упал, – объяснил Санца с книгой. – Ну, в случае чего гвоздиками к половицам приколотим.
– А после этого отправим посуду мыть.
– Ох… – Локк сполз с кровати на пол. – А Сабета… Она правда здесь живет? С нами?
– Правда, – ответил Санца с книгой. – Где ж ей еще жить?
– А она сейчас здесь?
– Не-а. Они с Цеппи слиняли ночное дело разведывать.
– Какое дело?
– Не знаю. Знаю только, что у нас сегодня весь день свободный, а тебе посуду мыть, – вот и все.
5
Кало и Галдо исполняли поручения Цеппи с головокружительной быстротой, но, предоставленные самим себе, были отъявленными лентяями. Их шутки, прибаутки и прочая «помощь другу» привели к тому, что на мытье посуды, с которым Локк обычно управлялся за полчаса, ушел целый день. Когда наконец хлопнула тяжелая потайная дверь, возвещая о возвращении отца Цеппи, пальцы Локка сморщились и побелели от алхимического состава для чистки серебра.
– Молодчина! – одобрительно сказал Цеппи. – Ну как, ты в себя пришел или нет еще?
– Ага, пришел, – кивнул Локк.
– Ночью идем на дело. Надо особняк обчистить, основная работа на твои хрупкие плечи ляжет. – Цеппи похлопал себя по внушительному животу. – Сам-то я в окно не пролезу…
– Как домушники? – восхищенно воскликнул Локк, моментально забыв о нудном мытье посуды. – Ой, здорово… Только как же… вы же говорили, что мы таким не занимаемся.
– Да, обычно мы этим не занимаемся, но тебя надо бы испытать… ради твоего же блага.
