Рестарт любви - страница 19

– Ты почему здесь?

– Папа вернулся, – в голубых глазах плескалась грусть вперемешку со страхом. – Мама сказала ему, что разводится и уезжает со мной. Тём, он так сильно кричал на неё. Мне страшно, а если ударит? Тебя ведь ударил. Мне не надо было уходить, но и слушать, как он кричит на маму, не могла.

– Не ударит.

Он сказал уверенно, но сам в это до конца не верил. Отец оказался совсем не таким, каким его помнит. Не таким, как себе представлял.

– Пойдём, а то заболеешь.

Артём протянул руку сестре, та кивнула, схватилась мёртвой хваткой за руку старшего брата, боясь отпускать.

– Тём, а можно я буду тебе писать? Скажешь свою «аську»? – набравшись смелости, попросила Женя, она давно хотела добавить его, но не решалась спросить, а сейчас решилась.

– Сейчас домой придём, постучусь к тебе.

В квартире было подозрительно тихо. Женя мялась на пороге, не решаясь заходить, но всё же сбросила ботиночки, и неуверенным шагом прошла внутрь. Маму обнаружила в спальне. Она собирала вещи. Заметив дочь, Галина выдавила из себя слабую улыбку.

– Прости, мы тебя напугали.

Женя помотала головой, но продолжала всматриваться в родное лицо, в поисках следов от пощёчины.

– Я в порядке, солнышко, иди ко мне.

Девочка подошла и крепко обняла мать от испытываемого облегчения, она готова была разреветься. Галина гладила дочь по спине, но смотрела на мальчика, что застыл в дверном проёме.

– Всё хорошо, – прошептала и снова улыбнулась, на что Артём кивнул и отправился к себе в комнату.

– Женечка, надо вещи собрать, хорошо? Не затягивай с этим, завтра будем перевозить.

– Хорошо, мам.

– Ты о дочери подумай! Выдёргиваешь её из привычной жизни, тащишь не пойми куда! Ты подумала, как она будет жить в коммуналке? Она же привыкла к своей комнате, к чистоте, а ты что ей предлагаешь?

– Мы всё уже выяснили. Хватит, Никита.

– Я о детях беспокоюсь.

Галя усмехнулась.

– Что же ты две недели назад о них не беспокоился, когда уехал, никому не сказав. Оставил одних.

– Они уже взрослые, и это ты бросила их первой, отправившись в деревню.

Женщина помотала головой и, больше не сказав ни слова, продолжила складывать вещи. Они всё это уже обсуждали с ним, а в сотый раз бежать по одному и тому же кругу нет никакого желания.

– Артём только начал привыкать к нам, а ты всё рушишь своим уходом.

Галина не вытерпела, бросила кофту, которую складывала, на пол и подлетела к мужу.

– Не смей! – выставив указательный палец перед его лицом, разъярённо прошипела, – не смей манипулировать детьми. Ты палец о палец не ударил, чтобы Артём почувствовал себя как дома. Ты вообще для сына ничего не сделал, хотя нет – дал семя. Это всё, на что ты способен в жизни: оплодотворить и свалить. Ты же ничего не знаешь ни об Артёме, ни о Женьке.

– Я работаю! Забочусь о вас! Вы никогда и ни в чём не нуждались.

– Нет, Никита, это всё оговорки. Если бы тебе был не безразличен сын, ты воспитывал бы его, но ты трусливо решил скрыть наличие ребёнка. Но знаешь, никогда не поздно стать отцом не только на бумаге, но и по факту.

Галина снова вернулась к вещам. Больше не пыталась складывать аккуратно, просто бросала как есть. С силой запихивая, пытаясь утрамбовать. В ней бурлили злость, презрение и ненависть. Злилась на себя за то, что столько лет была слепа, ненавидела ситуацию и презирала мужа.

– Я не дам тебе развода, – бросил Никита и ушёл, хлопнув входной двери.