– Вам сюда? – ворчливый голос водителя, притормозившего на гравийной дорожке, вырывает меня из забытья.
Не в силах произнести ни слова от нахлынувших эмоций, я молча киваю, оплачиваю поездку и достаю из багажника свои сумки. Такси уезжает, а я смотрю на старый дом на берегу сверкающей бухты, выходящей в залив Манзанита. Построенный в 1922 году в окружении двух гектаров леса, широкий белый фермерский дом включает пять спален, а если считать мансарду, то все шесть. Снаружи он выглядит будто кадр из рождественского фильма с Бингом Кросби и столь же очарователен внутри: с просторной открытой кухней, большими окнами, выходящими на залив, и дровяным камином в гостиной.
Я шагаю к входной двери по дорожке из кирпича, по обеим сторонам которой растут любимые тетины гортензии с огромными шапками сиреневых и розовых соцветий. Почему я так долго не приезжала?
В дверь я не стучу, а просто поворачиваю ручку и, бросив сумки на пол, вдыхаю знакомые ароматы: тлеющие дрова, сандаловые духи Рози и… воспоминания. Я дома.
– Рози! – зову я и заглядываю в гостиную.
Там я и нахожу тетю – с книгой в руках, в кресле у камина, где тлеющие угли переливаются оранжевым и малиновым. Не дав Рози опомниться, подбегаю к ней и сразу же вижу морщинки вокруг глаз и заметно впавшие щеки. В прошлом месяце тете стукнуло семьдесят. Годы, проведенные в разлуке, не пощадили ее – наверное, и меня тоже.
– Как же я рада, что ты приехала, – шепчет Рози, прижимая меня к груди. – Я по тебе очень скучала.
В свете камина заметно, что тетины глаза блестят от слез.
– Прости, что долго не приезжала, – бормочу я, чувствуя, как сжимается сердце.
– Не извиняйся. – Рози прижимает руку к сердцу. – Для меня ты всегда рядом.
Я проваливаюсь в пухлое кресло рядом и смотрю, как в камине пляшут язычки пламени.
– Хочешь поговорить? – спрашивает тетя.
– О Кевине? – вздыхаю я.
Она кивает.
– Не знаю, что сказать, – начинаю я. – Меня будто пыльным мешком ударили. Чувствую себя дурой. Мы встречались два года! Я думала, у нас… все серьезно.
– Понимаю, – отзывается Рози. – Твои чувства искренни, но они со временем пройдут. Может, еще будешь благодарна, что все вышло именно так.
– Благодарна? – пожимаю плечами я. В памяти всплывает лицо Кевина вчера вечером, и на меня вновь накатывает острое унижение. – Не уверена.
С тяжким вздохом я закрываю лицо руками и говорю:
– Как я умудрилась оказаться настолько слепой? Я думала, мы хотим одного и того же.
Рози поудобнее устраивается в кресле и отвечает:
– Видишь ли, нельзя подходить к делам сердечным как к бизнес-плану.
– Да, Фрэнки мне так и сказала, – грустно заключаю я. – Признаю. Виновна.
Тетя с улыбкой откладывает книгу, и я вижу на корешке название.
– Рози! – Впервые за сутки я смеюсь. – Ты читаешь «Пятьдесят оттенков серого»?!
Она пожимает плечами, и я замечаю, что тетина седая шевелюра до плеч уже не такая густая, как раньше.
– Ну, моложе я не становлюсь, вот и решила выяснить, пока не поздно, из-за чего вся суета!
– И как? – улыбаюсь я. – Твои ожидания оправдались?
Рози хитро ухмыляется.
– Конечно, великой литературой я бы это не назвала, но… любопытно. Весьма.
Нас с Рози всегда объединяла страсть к чтению. Хоть мебели в моей квартире в Сан-Франциско было мало, зато на прикроватном столике вечно громоздилась шаткая стопка книг. И точно такие же стопки книг высятся у тети в гостиной.
– Скажи, Кевин любил читать? – спрашивает Рози, внимательно глядя мне в глаза.
