Ретроградная Венера - страница 9

Я думаю о спрятавшейся в глубине рынка кофейне Café Vita. Я ходила туда все лето, когда после университета приехала из Нью-Йорка стажироваться в венчурной компании. С улыбкой вспоминаю, сколько часов проводила там до и после работы. Кофейня стала моим вторым домом. У меня до сих пор перед глазами все тамошние персонажи: Спенсер, бариста, который всегда улыбнется, стоя возле старой итальянской кофемашины La Marzocco; за кассой Аннелиза в неизменных очках «кошачий глаз», прямо вылитая Лиза Лоб[4]; Вон немного похожий на маньяка завсегдатай в огромных наушниках и темном плаще, который каждое утро в полвосьмого заказывал двойной эспрессо со сливками исключительно на итальянском: Doppio con panna.

У меня вырывается смешок: помню, как Спенсер однажды спросил у Вона, какую музыку тот слушает. Мы почему-то думали, что тяжелый металл, но ошиблись. «Моцарта, – произнес Вон так, словно это был единственный возможный ответ. – Только Моцарта».

Хорошо хоть не Вивальди. Я морщусь при мысли о вчерашнем вечере и пересаживаюсь на паром. Через несколько минут капитан дает гудок. Знакомый звук радует, словно крепкое объятие, и я устраиваюсь в кресле на верхней палубе. Сколько раз за всю свою жизнь я ездила на пароме с острова и обратно? Тысячу? Или больше? Из дальних уголков сознания, будто старые друзья, появляются картины прошлого: Рози везет меня в город к стоматологу или к другому врачу, мы с друзьями поздно возвращаемся домой, скользим по вечернему заливу Пьюджет-Саунд на судах, напоминающих огромный слоеный торт. Я вдыхаю родные запахи моря и моторного масла, с камбуза тянет пережженным кофе… Я почти дома.

Полчаса спустя паром причаливает к берегу, и я, сгибаясь под тяжестью сумок, схожу на берег и беру на ближайшей стоянке такси. Дорога к дому Рози, расположенному на самом берегу залива Манзанита, совсем не изменилась: те же объявления местных фермеров о продаже куриных яиц, голубые ели у подножия холма, дом моей старинной подруги Натали. А вот и беседка в ее саду, где Робби Фенвей попытался меня поцеловать летом, когда мне стукнуло четырнадцать. Правда, как только он стал наклоняться ближе, вытянув губы трубочкой, я тут же выбежала. И дело было не в том, что он мне не нравился. Нет, это все из-за брекетов, которые носили мы оба! Все слышали о некой парочке из девятого класса, у которых во время поцелуя ортодонтические конструкции зацепились друг за друга! И пришлось вызывать спасателей! Да, Робби мне нравился, но страх унижения был гораздо сильнее.

Кажется, все это случилось лишь вчера, только в другой жизни. Такси сворачивает влево, мимо колоритного деревянного дома с оградой из штакетника. А я представляю Робби, уже взрослого, но все с той же глуповатой улыбкой и шрамами от акне на щеках. Наверняка женат, двое детишек – на заднем дворе качели, а супруга печет кексы с черникой. Последние десять лет, с момента переезда в Калифорнию, моя жизнь летит со скоростью света, а Бейнбридж-Айленд словно застрял во времени, не изменившись с тех пор, как я покинула эти места.