– Coldplay! – гордо объявляет он, размахивая передо мной билетами на выступление этой рок-группы. Мое сердце ухает вниз. – Помнишь, как я мечтал попасть на их концерт год назад, но ты свалилась с гриппом? И вот они снова приезжают в мае! И я решил: гулять так гулять! Взял ВИП-билеты с правом прохода за кулисы, места в первом ряду – черт, мы наверняка встретимся с их солистом Крисом Мартином!
Coldplay? Они мне даже не нравятся. Да, у них есть пара приличных песен, но… билеты на их концерт?!
– Кевин… – Я недоуменно всматриваюсь в его лицо, чувствуя, как внутри закипает гнев. – Какого… черта!
– Погоди… что? – пораженно переспрашивает он. – Ты не рада? Лена, ты хоть представляешь, как трудно было достать эти билеты? Я думал, ты проявишь… больше энтузиазма.
По моей щеке стекает слеза, и мне уже почти все равно, что к нашему столу опять подкрадывается трио скрипачей. Музыка Вивальди еще никогда не звучала столь не к месту.
– Детка, – тихо спрашивает Кевин, – что не так?
– Что не так? – повторяю я, сокрушенно качая головой. – Кевин, я думала, ты собираешься… – Я осекаюсь и смотрю в сторону.
– О, – после долгой паузы вырывается у него. Сообразив, в чем дело, Кевин опускает голову. – Лена, я…
– Кевин, пожалуйста, – бормочу я не в силах поднять глаза от стыда. – Просто замолчи.
– Ты знаешь, что небезразлична мне, – уговаривает он. – И да, мы обсуждали… некоторые вопросы, но… – Кевин снова замолкает, потирая лоб, словно из-за этого разговора его головная боль переросла в полноценную мигрень. – Послушай, я хочу быть с тобой честен. Я не уверен, что готов на столь серьезный шаг. А ты сама?
– Серьезный шаг? – повторяю я.
Интересно, зал и впрямь кружится или это от шампанского?
Кевин чешет в затылке и продолжает:
– Не спорю, нам весело вместе, но неужели ты считаешь, что мы действительно… совместимы?
– Ты серьезно спрашиваешь меня после двух лет знакомства? – Я потрясенно смотрю на него.
– Лена, тебе ведь даже не нравится ходить в походы.
– Походы? Ты серьезно? – Я вцепляюсь в край стола. – Да при чем тут походы! Кевин, мы говорили о будущем, мы… – Я набираю в легкие побольше воздуха. – В тот день в Tiffany я показала тебе кольцо, которое мне приглянулось. Я-то думала, мы понимаем друг друга и ты тоже готов перейти на следующий этап. Черт, ты же взял контакты у продавщицы!
У Кевина такой вид, будто он на допросе в полиции и все сказанное может быть использовано против него.
– Лена, – Кевин замолкает, растерянно проведя рукой по волосам. – Ты успешная, веселая, красивая… особенная.
Почему у меня такое чувство, словно он сейчас зачитывает мой некролог?
– Если люди встречались два года, это вовсе не значит, будто они автоматически обязаны провести вместе всю оставшуюся жизнь.
– Хорошо, – киваю я, в равной степени расстроенная и разозленная. – Тогда что же это, по-твоему, значит?
– Не знаю, – озадаченно хмурится Кевин. – Вот смотрю я на наших друзей, коллег. Мы все будто на фабрике, едем на огромном громыхающем конвейере. И как только человек достигает возраста, в котором, по мнению общества, принято соединять себя узами брака, бедняга чувствует, что должен это сделать. Брак – словно переход на новый этап сборки на конвейере. И неважно, встретил ли ты настоящую любовь, свою половинку, называй как угодно. Ты просто довольствуешься тем, кто оказался рядом на конвейере.
Кевин на миг умолкает, оттягивая воротник рубашки.
