Тот рухнул в кресло, не отводя изумленных глаз, а собеседник смотрел на вероятника. На вид ему было около пятидесяти, высокий с залысинами лоб, пронзительные серо-зеленые глаза под очками в тонкой оправе. От него исходила уверенная молчаливая сила, равная, а то и превосходящая мощь самого архангела. Невозможно: вероятность существ равных высочайшим престольным духам! Не удивительно, что вероятники прохлопали их появление. Семецкий кивнул.
– Не смущайтесь, Стас. Не против, если позволю вас так называть?
– Конечно же нет. Если Михаил тут, для чего же тогда я?
– Важен каждый человек, тем более вероятник как вы. Верите или нет, но до недавнего времени мы даже не подозревали о существовании вероятностей и вашей иерархии света. Были самым обыкновенным миром, с самым обыкновенным течением истории. Но на беду, а может на счастье, в наше развитие вмешались существа названные выворотниками, спровоцировавшие слияние с инфернальной вероятностью Агарти. Прослеживается аналогия с падшими духами, поскольку и цели, и методы не особо отличались от религиозных представлений. Как оказалось, это не так уж далеко от истины.
– Но при чем здесь мы, иерархия?
– Дослушай до конца – не оборачиваясь бросил Михаил.
– В противостоянии с этими существами, в зоне их проявления, которая стала называться Аномальной Чернобыльской Зоной, мы открыли в себе некий механизм дающий возможность синхронизировать сумму человеческого существа, раздробленного во множестве вариантов, в одном гармоничном естестве и личности. Стать восстановленным атомом вечности.
– Постойте, это же… – пораженно пролепетал Ильин.
– Утерянное звено эволюции, ретроспекция нарушенной божественности человека. Прошедшие ее, вышвырнули выворотников восвояси, говоря привычным вам термином, нуллифицировали. Но восстановить изначальный принцип может только тот, кто является его истоком. В нашем грешном мире таких нет, но есть над нами. Но я говорю не о мирах подвластных вашей иерархии, а том Свете неприступном, куда не смеют взирать даже престольные духи. Верно?
Михаил кивнул, загасив сигарету, и Стас впервые смог рассмотреть выражение его изможденных, обессиленных глаз.
– Мы не смеем взирать в тот Свет, и что там происходит никто не знает, пока Молчание не явит себя. Пресвятая Троица, Таина Таин – это вы, люди, высочайшая из возможных ступеней эволюции. Мы, наделенные волей и разумом сотворенные автоматы, обслуживающий персонал мироздания, не рождены подобно вам Света Истины от Света Истины. Когда произошло воплощение человека в сотворенное, некоторые не выдержали. У Денницы сорвало крышу, он не смог смирится с тем, что сотворенному не стать рожденным, не творить подобно людям. Остальное тебе известно.
– Не совсем – не отрывая от Михаила глаз бросил Семецкий.
– Да, не совсем – побледневшими губами промолвил Михаил – ради безопасности мы скрыли знание о вашей божественной природе, и для всех вы стали точно таким же сотворенными существами, как и мы, по непостижимой воле Творца наделенные величайшем даром творить жизнь из себя. Война на небесах утихла, мы разделились на две стороны, завися и не имея без вас дальнейшей цели. Ибо цель указать может только Бог, а вы им не стали…
– Значит, вы не собирались никого спасать, просвещать? Мы были младенцами, у которых отобрали право расти и тысячи лет вы тешились нами как игрушками.
– Да, это жестоко, но иного пути не было – без вас мы бессмысленны. Кто знает, как возрастя вы отнеслись бы к такой опеке…
