– Уж не ты ли ратовал за то, что мы не должны применять данного нам всуе? Обойдемся.
– Вот тут и проблема, не спутать где твое, а где наше. Эй, Эксик, пива тяпнешь с нами?
Разомлевший от солнца Икс, переименованный Брамой на более привычное Экс, лишь отмахнулся хвостом.
– Правильно, нам больше достанется – Брама осторожно открыл бочонок и почесал голову – а наливать как? Он же тяжеленный, зараза. А ежель его начать левитировать, как гоголевский Пацюк вареники?
– Люди не поймут – предположил Самум, снимая кожанку и красуясь красной футболкой с гербом и принадлежностью.
– Не успеешь отойти, они уже соображают, а надо минимум на троих! Неправильно это!
Шухов с возмущением протиснулся в дверь, а Призрак при виде технологической проблемы наливания размазался в воздухе, и вскоре вернулся с гибким резиновым шлангом. Опустив один конец в бочку и втянув воздух, как это делают водители сливая из бака бензин, быстро наполнил найденную на подоконнике нехитрую тару. Шухов торжественно бросил на стол вязку нанизанной на леску сушеной рыбы и, закурив, развалился на стуле.
– Вот так вот, мужики, и не надо никаких фокусов. Зачем усложнять, если проще взять и сделать?
– Изобретаем велосипед там, где надо руками! – рассмеялся Брама, чувствуя, как ослабевает сковавшее душу оцепенение – Шухов, скажи, как ты умудряешься оставаться человеком, ведь не совсем уже…
– Не важно, при каких условиях ты стал другим – облокотился черный сталкер – важно, что станешь делать. Если вообще станешь, пока раскрывшаяся бездна иных горизонтов не засосет, забирая человечность. Это сваливается как снег на голову, нежданно-негаданно, не за какие-то особые заслуги или добродетели. Просто случается и все тут. И пока приходишь в себя, огорошенный свершившимся – ты уже другой. Не лучше и не хуже, просто другой. Знаешь что самое тяжелое?
– Ну? – путник опустил глаза, изучая тающую в банке пенную корону.
– После пробуждения Постулата меня засосало в Горловину. Ту самую, в которой лесники едва не собрали костей. Пока я очухался, оклемался, продираясь сквозь дебри мироздания, понял – жить с этим куда труднее, чем выживать! Когда выживаешь, рвешь все жилы – перешагиваешь через себя, а когда просто живешь – можешь перешагнуть и через других.
– Вот им куда легче – кивнул особист на развалившегося баюна – Икс и Игрек: две хромосомы, новый виток спирали разума. Они не задаются подобными вопросами, память у них генетически-наследственная. Заметил?
– Трудно не заметить, выдал тираду, как булгаковский кот Бегемот. И наглость такая же. Только они тут причем?
– Наглость дело молодое – доливая пива, заметил Шухов – и особо она не причем. Только им все достается даром, без усилий. Знания предыдущего поколения усваивается как свое, передаваясь генетическим путем. Знания, но не опыт. Этот балбес может умничать чужими словами, важничать и пыжится, замурлыкивая голову не хуже неговорящего папеньки, но в Зоне, где нужен опыт, а не чужие слова, он не прожил бы пяти минут. Первый попавшийся шпик засадил бы в его пушистый зад хороший заряд дроби и всех делов.
– Протестую – открыл один глаз Икс – это недоказуемо…
– Тебя не учили, что перебивать других нехорошо, нет? – сверкнул глазами Шухов – Посему закрой рот или я тебе его закрою. На генетическом уровне до седьмого колена.
Баюн испуганно затих.
– Ну, зачем уж так строго, до седьмого? – вступился Самум, чеша его за ушами – он еще маленький.
