Кеннеди обернулся в ожидании ответа – и встретил отчужденный взгляд.
– Во всяком случае, – заполнил Фрэнк молчание, – Джеральд купил плантацию Тара, вот и оказался в округе Клейтон. А Сьюлин просто персик! – Фрэнк хлопнул по колену для большей выразительности. – Настоящий персик из Джорджии.
Дальше поехали молча.
Ретт вспоминал Чарльстон, где его бывшие школьные товарищи встали к орудиям и обстреливают из пушек форт Самтер.
Удастся ли ему уговорить Розмари с Джоном уехать с Юга?
«Пока не кончится эта лихорадка, Джон. В Калифорнии для таких, как ты, много возможностей. Или в Лондоне. Разве ты не мечтаешь свозить дочь в Лондон? Или Розмари…»
Эндрю Раванель и Розмари вызвали скандал на том патриотическом балу, и Джон с Розмари теперь не разговаривали.
– Моя Сьюлин может быть чертовски ядовитой, – опять заговорил Кеннеди. – Но потом быстро раскаивается. Вы человек бывалый, Батлер, понимаете, о чем я.
Они вброд переправились через речку Флинт, и лошадь быстро затрусила вверх по склону. Показался особняк плантатора с плоской крышей и множеством дымовых труб. Он был меньше Броутона, но все же довольно велик. Толстые коринфские колонны поддерживали крышу, затенявшую широкие веранды с трех сторон дома.
– Сами увидите, – настаивал Фрэнк Кеннеди, – гостеприимство в Двенадцати Дубах легендарное!
На подъезде к дому была сутолока: всадники спешивались, пассажиры выходили из экипажей. Негры-конюхи отгоняли их в сторону, а гости обменивались восторженными приветствиями с соседями, с которыми не виделись с прошлой недели.
Острый запах жареной свинины мешался с дымом от пекановых поленьев.
На веранде девушки в очаровательных нарядах флиртовали с кавалерами, одетыми в узкие серые брюки и льняные рубашки с жабо. Старшие в семье обсуждали хвори и снадобья, дети носились, как деревенские ласточки, по лужайке.
Неужели это последний славный, благостный день на Юге? Неужели Югу пришел конец?
Фрэнка и Ретта встретили седовласый аристократ с молоденькой родственницей.
– Джон Уилкс и его дочь Милочка Уилкс, а это Ретт Батлер. У нас сегодня были дела, и я подумал, что неплохо бы сбежать ненадолго от забот. Надеюсь, Джон, ты не возражаешь?
– Мой дом открыт каждому джентльмену, – просто ответил Уилкс. – Добро пожаловать в Двенадцать Дубов, сэр.
– Вы очень добры.
– Что у вас за акцент, сэр?
– Родился и вырос в Низинах, сэр.
Уилкс наморщил лоб:
– Батлер… Ретт Батлер… Кажется, припоминаю…
Проблеск в глазах пожилого джентльмена подсказал Ретту, что хозяин дома на самом деле «припомнил», но улыбка Уилкса осталась неизменной.
– Ну, не важно. Том, неси напитки гостям! Мистер Кеннеди и мистер Батлер порядком устали в дороге.
Милочка Уилкс замахала руками.
– Папа, смотри! Это приехали О’Хара! Фрэнк Кеннеди! Как вам не стыдно? Разве вы не поможете Сьюлин сойти вниз?
Фрэнк поспешил выполнить свои обязанности. Вежливо кивнув хозяину, Ретт удалился в тихий угол веранды. Он жалел, что пришел.
Двенадцать Дубов жужжали, как пчелиный рой в период спаривания. Сегодня наметятся свадьбы и, без сомнения, вспыхнет пара скандалов. Ароматы цветов и французских духов в сочетании с весельем, флиртом и шутками создавали романтическую атмосферу, такую новую, необычную, словно ни один мужчина и ни одна женщина никогда не испытывали подобного прежде.
Взгляд Ретт остановился на молоденькой девушке в зеленом бальном платье. Сердце его учащенно забилось.
