– Ли Ву, это имя или фамилия? – спросил Мещеряков.
– Это и имя, и фамилия, – усмехнулся прораб и мы оба рассмеялись.
– Да, – оглядываясь вокруг произнёс я. – Вспоминаю все про клад, что тут археологи нашли. Случайно, причем, что самое смешное. Если тут кто-то что-то и откопает снова случайно, то фиг мы это заметим…
– Заметим, – уверенно ответил Жуков. – И мы тут бдим, и ваши люди…
– А много наших тут?
– Четверо постоянно дежурят.
– Серьёзно Юрич взялся, – заметил я.
Когда Мещеряков выполнил все свои задачи, Жуков пригласил нас на обед. Он снимал комнату в самой Городне и договорился с хозяйкой о полном пансионе, а та и рада…
На обратном пути в Москву поговорили с Мещеряковым, как он видит в будущем охрану музея и всего комплекса в целом? Меня интересовал этот вопрос в свете перевода Ивана Николаева.
– Слушай, у меня каждый человек на счету! Так что я с удовольствием возьму, тем более он с опытом! – заверил меня Юрич.
– А сможет он тут службу продолжить? – спросил я.
– Когда музей заработает, там можно будет милицейский пост организовать, – задумчиво произнёс он. – Но, только, что это за карьера?
– И то верно, – вынужден был согласиться я. – Зато зарплата будет совсем другая по размеру. Такая, что и полковник позавидует.
– Ну это да, поскольку будет посвящен в наши тайны, то меньше платить нельзя, – согласился Мешеряков.
Вернулись в Москву в восьмом часу вечера и поехали сразу на часовой завод. Приехали, а там все весёлые и пьяные… Мы с Мещеряковым потрясённо переглянулись, стоя в дверях.
– Вас на полдня оставить нельзя, – проговорил он, со смешинкой в глазах глядя на товарищей.
– Родила? – догадался я, глядя на пьяненького Сатчана.
– Да-аа! – вылез он из-за стола и направился к нам. – Девка!
– О, ну всё! Одна невеста у нас есть! – обнял я его. – Поздравляю, папаша!
– Эх, всё пропустили! – с деланным сожалением проговорил Юрич и тоже принялся поздравлять счастливого родителя.
Не думал, что кто-то будет обсуждать в такой момент производственные дела, но Захаров позвал нас с Мещеряковым на противоположный конец стола, где с ним рядом сидели Бортко и Ригалёв.
В этот раз наше совещание в ограниченном составе проходило в необычной обстановке, ну так уж получилось. Сатчан разливал коньяк собравшимся вокруг него товарищам на другом конце стола, а мы решали, кого назначить кураторами наших новых предприятий. К нам пришло три новых объекта. Захаров предложил, раз мы пообещали Гончаруку взять его в команду, то пусть он свои объекты и продолжает курировать.
– Павел, а тебе предлагаю вплотную заняться трикотажной фабрикой, – проговорил Захаров. – Ну, не может такое производство быть настолько малоприбыльным. Не тянули они, похоже, совсем лямку…
– Виктор Павлович, я бы с удовольствием, но это на этой же фабрике работает любовник Быстровой, если я верно помню… Правильно, Александр Юрьевич?
– Трикотажная фабрика «Луч», – ответил Мещеряков. – Вы про неё говорите? Тогда да.
– Про неё, – подтвердил Захаров.
– Я с удовольствием ею займусь, – сказал я, – если вы там руководство поменяете. А так… Мне только не хватало, чтоб Быстрова про меня что-то такое узнала, она же совершенно без тормозов!
– Согласен, – кивнул Бортко. – Но проанализировать работу фабрики и заочно можно. Как с меховой когда-то ты работал на дому…
– Это пожалуйста. Это сколько угодно, – тут же согласился я.
– Тогда так и сделаем, но сразу увольнять человека не с руки, надо просто поставить условие, чтобы он от Регины отказался. А то пойдет он куда-то обиженный на нас, а знает много чего лишнего. – махнул рукой Захаров. – Ну что, товарищи? У нас сегодня дочь полка родилась? – решил он отложить остальные дела. – Как назовём?
