***
Москва, Лубянка
Старший лейтенант поднялся на два этажа и постучал в кабинет полковника Третьякова. Услышав «Заходите», вошел внутрь.
– Ну что, был этот деятель? Подписал? – спросил его полковник.
– Никак нет. Отказался.
– Про Кубу и полставки предупредил?
– Не подействовало.
– Причина? Как обосновал?
– Туманно. Говорит, его патриотизм и польза для страны доказываются его деятельностью. И что он скоро станет членом КПСС. Вот. Да, и пригрозил, что больше не будет у нас лекции читать.
– Так, значит, в отказ пошел. – нахмурившись, сказал полковник. – Ну ничего, мы и не таких обламывали. Как же, станет он членом КПСС, если мы будем против. Нам таких скользких товарищей в рядах партии Ленина не надо, правда же, Соловьев?
– Так точно, товарищ полковник!
– Значит, тащи мне все материалы по прослушке его квартиры. Будем разбираться, и что он за человек, и какие там беседы ведет со своими гостями. А то лекции он нам не будет читать, понимаешь! Вот уж угроза так угроза!
Выйдя из кабинета выполнять поручение, старший лейтенант задумался. Ивлев ему уже не нравился. Одна из приятных вещей в работе в КГБ – наблюдать, как легко гражданские прогибаются под давлением. А этот не то что не прогнулся, а вел себя так безмятежно в кабинете КГБ, словно сидит дома в халате и тапочках… И смысл указания полковника прекрасно понял – тот будет искать компромат на Ивлева, чтобы испортить ему жизнь. Но все же – не слишком резкий переход от лектора для КГБ до потенциального диссидента, или кем там Третьяков его задумал выставить? Впрочем, он тут же стряхнул с себя сомнения – полковнику виднее. А его дело маленькое – помогать ему, выполняя его поручения.
***
Приехал в общагу, зная, что наши стройотрядовцы еще не перешли на полную смену на стройке. Планируют это сделать со следующей недели, чтобы как следует отойти после экзаменационной сессии, а пока работают, как и раньше, после трех. Сразу наткнулся, еще в коридоре, на Семена Давыдова.
– Привет! Кто из наших сейчас еще есть?
– Да Женя Булатов в комнате. Кукояка уже уехал, с девчонкой встречается. А кто конкретно тебе нужен?
– Да вот вы вдвоем с Женей мне как раз и сгодитесь.
Вошли с ним в комнату, Булатов сосредоточенно бутеры нарезал. Не совсем студенческие, если честно. Вернее, даже можно сказать, что совсем не студенческие. Сомневаюсь, что во многих других комнатах общаги на толстый ломоть хлеба способны положить и кусок сыра, и кусок колбасы. Анекдот про студента в столовой, просящего одну сосиску и четыре вилки не зря придумали. Но что есть, то есть – ребята на наших объектах зарабатывали честно столько, сколько не снилось и некоторым генералам. Уж их-то студенческую жизнь я точно изменил к лучшему…
– Принес вам палочку колбаски на обед, но вижу, что вы и так справляетесь, – пожал я его руку и выложил палку сырокопчёной на стол.
– Ну так у меня докторская, а у тебя дефицит… Пригодится все в студенческом котле, спасибо! Садись, сейчас и на тебя бутербродов нарежем!
– Спасибо!
Чай уже был заварен, так что сели чаевничать. Ребята в двух словах рассказали, что у них все по-прежнему, морально готовятся пахать на стройке полный день.
– Тяжело, но двойная оплата того стоит, – подвел итог Семен.
Рассказал про своих малых. Плавно подвел дело к моему вопросу.
– Ребята, только сугубо между нами тремя, никому больше ни слова…
– Не вопрос, говори, – сказал Женя.
