Вернулись к своей группе, нас переместили тут же на другие соревнования. Тут уже тягали штанги, и посмотреть было на что. А через полчаса к нам привели от Тяжельникова и немца, присланного Петерманом. Молодой, лет тридцати пяти, с белозубой улыбкой, высокий, прекрасно говорящий на русском языке.
– Феликс Келер, – представился он. – Нам надо согласовать с товарищем Ивлевым график его выступления на радио и на заводах нашей столицы.
Поздоровался с ним, мы втроём с Эммой Эдуардовной отсели в сторонку и начали все согласовывать. Всего мне предложили выступить на четырёх немецких заводах и один раз на радио с получасовой передачей. Я согласился на все выступления, после чего мы стали согласовывать время каждого из них. Выступление на радио назначили на завтра. А на первое и второе августа по два выступления на заводах. Я пожал плечами и сказал, что в принципе могу выступить на всех заводах и в один день, но Феликс, явно не поверив мне, заохал, что ни в коем случае не может допустить, чтобы московский лектор переутомился, так что лучше раскидать по два выступления на два дня. Я решил не упорствовать, сообразив, что если каждый раз, как он обещал, меня будут забирать на машине из гостиницы на эти лекции по заводам, и на машине же доставлять после них туда, куда я скажу, то вполне можно совместить эти поездки с небольшим шопингом. Наверняка водитель будет в курсе, где я смогу прикупить разнообразные сувениры для членов своей семьи. Пока что я был без особого понятия, что нужно купить, ну так посоветуюсь прямо с ним. Как же без подарков-то возвращаться, не принято… Ещё бы как-то сбыть эту чёрную икру и водку, что с собой привёз…
Но это явно не тот вопрос, с которым можно обращаться к Феликсу или водителю. Не удивлюсь, если они тесно связаны со Штази, и организуют для меня такой обмен, что в результате Штази получит на меня компромат. К чему мне такие навороты в чужой стране? Решил, что лучше подожду более благоприятного случая. А если не представится, то ничего страшного, просто привезу эту водку и икру обратно домой. Срок хранения у того и другого достаточно большой, чтобы не волноваться за сохранность. Мало ли куда ещё потом вскоре поедем. А сувениры для семьи куплю на ту валюту, что для нас централизованно обменяла и выдала нам Эмма Эдуардовна. По идее хватит, если не претендовать на что-то совсем уж серьёзное…
***
Берлин
Евгений Петрович Тяжельников был несколько озадачен такой популярностью московского студента в берлинском горкоме. Но тут ему на глаза попался комсорг из МГУ, Гусев, подходящий к нему в составе группы, отправленной ранее к кубинской делегации. Похоже, выполнили уже мое поручение. Вот кто может мне разъяснить, что происходит…
– Анатолий Степанович, а что это у вас в МГУ за молодое дарование завелось? Читает на третьем курсе лекции по линии «Знания» сотнями, на радио всесоюзном выступает…
– Вы про Павла Ивлева, видимо? – тут же отреагировал Гусев.
– Рад, что хорошо ведете работу с комсомольцами, раз сразу догадались, про кого я говорю, – одобрительно кивнул Тяжельников.
– Ну, он уже кандидат в члены партии, так что скоро выйдет из-под моего влияния.
– Интересно. – поднял брови Тяжельников. – Это у него такая инициатива возникла, или кто-то помог?
– Если вы про поручителей, Евгений Петрович, то они у него самые что ни на есть солидные, Межуев и Захаров. А уж кто кого куда толкал, сами понимаете, разобраться трудно.
