– Вы из милиции, из муниципальной?
– Да, следователь Сорокин. Муниципальная Криминальная Служба, – Горохов достал из внутреннего кармана пиджака милицейское удостоверение. Но не нашёл глазка камеры на двери. – Я могу показать документы.
Кто-то за дверью негромко переговаривался – судя по всему, ему тут были не рады, – и тогда он сказал:
– Мне нужно задать всего пару вопросов. Михаил, Роза, – когда люди тебе не доверяют, нужно обращаться к ним по именам и назвать своё имя, это иной раз помогает. – Моя фамилии Сорокин, я следователь. Я не отниму у вас много времени.
Только после этого ему наконец открыли дверь. И едва она приоткрылась, он просунул в щель своё удостоверение: вот, смотрите. Показал, вошёл и сразу снял респиратор, чтобы хозяева могли увидеть его лицо.
У мужчины старенькая винтовка в руках, а его жена… Горохов заметил, что она прячет в карман комбинезона маленький пистолет. Ну, это его не сильно удивило. А ещё он отметил, что в доме чисто, нет пыли, песка на полу и чёрной грязи тоже нет. Пахнет горячим кукурузным хлебом, но душно. Кондиционер еле-еле шуршит. Люди явно экономят на электричестве. Пройдя в комнату, он увидал мальчишку – конечно, это был Николай – и ещё девочку лет десяти. Перед ними тарелки с тыквенной кашей, в которой было больше крахмала, чем тыквы. И с краю, рядом с кашей, маленькие горки жареной саранчи.
«Хорошо, что прихватил с собой две банки».
– Привет, ребята, – уполномоченный проходит к столу, на ходу вытаскивая из кармана две маленькие баночки из белого пластика.
Он ставит баночки перед детьми, и те, даже не ответив на его приветствие, хватают гостинцы, начинают рассматривать красивые этикетки, и девочка сразу спрашивает у него:
– А это что?
– Яблочный мармелад, – отвечает уполномоченный.
– А это что? – продолжает интересоваться ребёнок.
– Это такая вкусная вещь, сладкая. Его мажут на хлеб, когда пьют чай.
– Я знаю, – тут же заговорил паренёк, – яблоки растут на деревьях. Там, на севере, у моря. Это такие персики.
– Ну, что-то типа, – соглашается Андрей Николаевич.
Родители стоят рядом и слушают, как он общается с их детьми. Они всё ещё настороже. Ничего, он знает, что они успокоятся, а когда успокоятся, он заговорит с ними, пока же ему лучше разговорить мальчишку.
– Мама, я хочу чай, – сразу сообщает девочка, пытаясь распечатать баночку.
– Стоп, стоп, – останавливает её уполномоченный, посмеиваясь. – Чай с мармеладом пьют только после каши, – девочка смотрит на него с недоверием, но он настаивает: – Только после каши.
И пока она нехотя брала ложку, уполномоченный переключился на мальчика:
– Слушай, Коля, я хотел, чтобы ты вспомнил тот случай.
– Это когда в меня стрельнули? – догадался паренёк.
– Да. Расскажи мне, как это произошло.
– Да я уже сто раз рассказывал, – Коля крутит коробочку с мармеладом в руках; ему, кажется, лень, но этот незнакомый дядька принёс такую интересную и, наверное, вкусную вещь, что он соглашается.
Глава 6
– Ну, мы с ребятами там, на барханах, за опреснилкой, собирали клещей, – начал мальчишка.
– На козодоев хотели поохотиться? Хотели силки поставить? – догадался уполномоченный.
– Ага, – кивнул Николай. – Ну, и тут это… Проезжали мимо двое…
– На чём?
– На мотоцикле.
– Степные? Городские? – уточнил Андрей Николаевич.
Мальчик пожал плечами:
– Да обычные такие… В пыльниках, в масках. Я уж и не помню.
– Коль, ты вспомни, человек не зазря сюда пришёл, – просит ребёнка мать. А тот только морщит лоб: показывает, как вспоминает изо всех силёнок. Горохов же продолжает:
