– А, ну да… Кажется, мне Рябых говорили, что всякий сможет себя изменить, чтобы приспособиться к наступающему миру.
– Да, но… изменить нас может только Отшельник. У него есть знания для этого, а мы можем только подготовить себя к грядущим изменениям и ко всем возможным последствиям этих изменений.
– Подготовить? Как? Может, для этого нужно принимать какие-то вещества? – интересуется Андрей Николаевич.
Она взглянула на него, может быть, даже с презрением и только после этого ответила:
– Мы должны измениться духовно. И научиться принимать себя новыми. Мы должны смириться с тем, что мир неуклонно меняется, наш мир заканчивается, новый мир приходит, и если мы хотим выжить в этом новом мире, мы должны принять всё новое, а для этого каждый должен пройти через свой собственный катарсис.
– Через что? – не понял уполномоченный и усмехнулся.
Она снова смотрит на него с презрением, теперь он буквально чувствует его. Тем не менее, Айна снисходит до пояснений и продолжает:
– Тот, кто хочет найти себя в новом мире, должен пройти через очищение, через избавление себя от страха, от жадности… От всего, что некогда было твоей личностью. И даже пройти через жертву. Из всего сказанного уполномоченный выявил для себя лишь слово «жадность». «Должен освободиться от жадности?». Вот теперь ситуация начинала проясняться.
– А сколько вы жертвовали… Ну, на этот катарсис?
После этого вопроса, судя по всему, она ещё больше стала его презирать. Но всё равно продолжала объяснять:
– На катарсис не жертвуют, катарсис переживают, а на общину мы все отдавали две десятины.
«Две десятины! Ну, к примеру, если среди прихожан нет особо зажиточных, то каждый отдаёт отцу Марку рубль. Один рубль. А стульев в их доме было больше сотни. Минимум сто рублей в месяц! Отец Марк молодец. Ну а в порту крановщиком он работает… для вида. Для праведности. Отец Марк, конечно же, не стяжатель. Дескать, живу я на свои, а поборы… Так это на общий дом. Да… Отец Марк парень не промах». Горохов кинул взгляд на лежащую на панели бухгалтерскую книгу, и ему захотелось побыстрее с нею ознакомиться. А потом он спросил:
– А этот… Отшельник… Он где живёт?
– Мы не знаем, – ответила ему Айна Кривонос.
– А отец Марк знает, я так понял? Может, он к нему поехал?
– Отец Марк не мог поехать к Отшельнику, отец Марк тоже не знает, где тот живёт.
– Ничего не понимаю. А как же Отшельник до вас доводит эту свою мудрость про катарсис? – Горохову понравилось это слово. Его даже произносить было приятно.
– Знают о том только его пророки.
– Ах, пророки…, – понял уполномоченный. – И отец Марк поехал к такому пророку.
– Я не знаю, он не сказал мне, – теперь она всё время говорила с ним свысока, но его это не раздражало: «Пусть, пусть… Лишь бы не молчала; если будет говорить, что-нибудь да и скажет интересное».
– То есть… после катарсиса ваш пророк даст вам возможность выживать в новом мире? И вы в это верите?
– Я не верю, – отвечала она твёрдо. – Я знаю, что даст. У пророка для этого есть сила, которую ему дал Пробуждённый.
«Ну, началось…», – подумал уполномоченный, но своего скепсиса никак не выразил, а лишь поинтересовался:
– И откуда у Пробуждённого эта сила? Он, наверное, обрёл её где-то далеко в пустыне?
– Далеко в пустыне, – вдруг подтвердила Айна. – Да, он приобрёл её на юге, и даровали ему эту силу пришлые.
– А, пришлые! – «Ну тогда конечно, кто же ещё мог дать ему волшебную силу?». – Ну а какую же силу дали пришлые Отшельнику или, как вы его называете еще, Пробуждённому, не знаю, как его правильно сказать?
