– А мы уже сегодня отработали, – заявил Мирошник.
Андрей Николаевич поздоровался за руку со всеми, в том числе и с молодым Линниковым, который только недавно был взят на работу в Трибунал. Кажется, из армейской разведки.
– Ну, наливайте, – согласился Горохов, забирая чистую рюмку у подоспевшей Тамары.
Пока молодой Линников разливал, Горохов спросил:
– А как это вы с утра уже успели поработать?
– Да накидали планчик небольшой. Должен сработать, – отвечал Комаров, беря рюмку. – Ну, давайте… За тех, кто в степи!
Все взяли рюмки, молча выпили, это был обычный первый тост всех застолий, в которых выпивали члены Трибунала. Первую рюмку они пили за тех, кто сейчас на задании, вторую за тех, кто с заданий не вернулся. Выпили, стали закусывать. И Горохов, взяв кусочек кислого кактуса, подумал, что может помочь коллегам, и спросил:
– А что, дело намечается сложное?
– Всеми сложными делами у нас занимаются старшие уполномоченные, типа товарища Горохова, – с усмешкой отвечал Комаров. – А у нас так, мелочёвка, очередной тупорылый душегуб.
– Да, – поддакнул ему Мирошник, – не твой, Андрей, уровень. Кстати, а откуда ты только что вернулся?
– Я был… далеко. На юге, – он хотел сказать, что за Красноуфимском, но потом подумал, что даже коллегам этого знать не нужно. Тот блокпост, что там есть, – единственный в округе. Место секретное. Просто далеко, просто на юге.
– И как там? – спросил Мирошник.
– Да жуть, – ответил Горохов, съедая кусочек кактуса. – В один день к трём часам дня уже семьдесят два градуса.
– Да ладно? – не поверил Комаров.
– Только у термитников и спасался, – продолжал Андрей Николаевич. – Вода почти не помогает. Солдаты… Со мною было пять человек, троих из них накрыло тепловыми ударами. Они днём из палатки вообще не выходили.
– Семьдесят два днём? – первый раз за весь разговор заговорил молодой Линников. – А ночью тогда сколько?
– Ниже сорока двух не опускалось.
– И вправду жуть, – согласился Комаров. Он взял бутылку и начал снова разливать синюю жидкость по рюмкам.
Но Горохов накрыл свою рюмку рукой:
– Мне хватит.
– Нет? – уточнил Комаров, не убирая горлышка бутылки от посуды.
– Нет, – старший уполномоченный качнул головой. – Меня из отпуска отцы-командиры на совещание вызвали. Что-то срочное у них.
– Принял, – сказал Комаров.
А молодой Линников вдруг произнёс:
– А я думаю, может, для этого вашего совещания в Трибунал приехали северные.
Все старшие товарищи дружно уставились на него, Комаров перестал разливать водку: ну, говори.
И Линников продолжил:
– Я когда в гараже парковался, видел, как из квадроцикла вышли двое. Баба высокая, сто процентов не наша. Рост больше ста восьмидесяти, и мужик тоже на нашего не похож.
– По росту бабы определил, что северные? – сразу уточнил Мирошник; здесь, на юге, рослые женщины встречались редко.
– Ну, и по росту и по тому, что они даже в помещении маски не снимали.
Это было верное наблюдение. Северяне намного хуже сопротивлялись степной проказе, чем южане. И считали, что маска помогает предотвратить заражение.
– Так, парни, – Горохов сразу встал, – вы тут отдыхайте, а я, пожалуй, пойду выясню, зачем меня вызвали.
Недавно принятый на должность уполномоченного Линников оказался прав. Северные прибыли по его душу.
***
– Андрей Николаевич, – секретарь Бушмелёва сразу остановился возле него, – Евгений Александрович просит вас пройти в малый зал заседаний.
