– Какие вопросы задавал?
Кира нахмурилась:
– Про Академию немного. Наверно, ему совсем не о чем было поговорить.
– А про карту?
– Про какую карту?
– Он не спрашивал, согласна ли ты имплантировать НКИ?
Кира отрицательно покачала головой.
Неужели не совпадение?
– …я так и не поняла, что ему не понравилось. Неужели все в подробностях его помнят? Ральф, вон, тоже нет.
– Что не помнят? – машинально спросил Павел, не особо вслушиваясь.
– Да детство. Я сказала, что почти не помню родителей, а он и уцепился. Но я быстро перевела разговор на Академию и стала рассказывать, как мы с Ральфом с деревьев на коров прыгали, ну он посмеялся и отстал.
При чём здесь коровы? При чём здесь детство, которое у всех в Академии было одинаковым?
Одинаковым?
Он вдруг отчетливо понял, что ничего не было совпадением: ни вопрос про карту, ни про её детство. Ему казалось, он хорошо скрывал свои способности, а теперь выяснилось, что это не так. Но как незнакомый дознаватель мог о чём-то догадаться? Он смотрел своё личное дело меньше месяца назад, а за это время едва ли мог кого-то навести на мысль, что он энергик.
Он мог бы вернуться.
Разорвать контракт, выплатить огромную неустойку и полететь в другое место службы… но сколько после этого он проживет?
Если дознаватель его подозревает, то может и не связываться с Академией, решив, что способен урегулировать вопрос самостоятельно. Насильно карту ему не поставят, но могут «предложить» работу в качестве энергика.
Мысли метались, как листья, подхваченные ветром, и в конце концов Павел приказал себе успокоиться.
Когда подошел Мэтт, Кира рассказывала о Эппи, но Павел её не слушал, думая и смотря на ливень за стеклом.
– Ну как? – спросила она у ИИ, обрывая свой рассказ на полуслове.
– Пропуск ещё не готов, – сказал тот и почти как человек поджал губы. Павел в который раз укорил себя за сравнение, но сочувствие к новости выказывать не стал. Кира же расстроилась.
– Жалко как, – протянула она. – И где ты будешь время коротать? Неужели здесь?
– Вероятно, – ответил тот.
– А если мы с тобой останемся?
– Кира… – одернул её Павел.
– Что? – отозвалась она, не оборачиваясь.
– Глупости не говори.
– Какие? – в чужом голосе послышалось недовольство. – Неужели нельзя некоторое время здесь побыть?
– Нельзя. Во-первых, неизвестно, когда ему пропуск сделают… – начал Павел, но робот его перебил:
– Тут опасно, здесь не разрешают оставаться людям во время испытаний.
Они замолчали.
Павел подавил внезапно вспыхнувшее раздражение.
Через пару минут к ним подошёл седой майор, и люди группой собрались вокруг него.
– Сейчас я попрошу вас предъявить пропуска, и те, кого отметили, дружно полетят на Базу.
– То есть мы свободны? – спросил кто-то.
– А вас что, в плену держали? – недовольно отозвался офицер.
– Мы здесь давно, а снаружи с каждой секундой всё хуже.
Мужчина промолчал.
Пока все по очереди показывали пропуска, Павел заметил, что робот не стал подходить, он стоял в стороне и просто наблюдал за ними, ожидая, пока Кира освободится.
Какая-то мысль забрезжила на краю сознания.
Он прокрутил в уме встречу с ИИ.
По планетам разбросано больше пятидесяти миллиардов людей, а роботов и не счесть, какова вероятность на задворках Галактики встретить ИИ, который тебя знает? И что конкретно он знает о ней? Ведь никаких фактов, насколько он помнил, предъявлено не было. Что если робот в «отстойнике» оказался неслучайно, а с Кирой общался лишь затем, чтобы быть поближе к нему? Робот тоже интересовался картой, пусть и не так навязчиво, как дознаватель.
