– Сейчас доем и полетим. Деньги есть?
– Так точно.
– Военный, что ли? – спросил один из водителей.
Павел промолчал. По его виду и так было ясно, что он не гражданский.
– Садись с нами, – предложил рыжий, кивая на один из освободившихся стульев.
– Спасибо, только поел, – ответил Павел. Если и патрульные, и водители получили на него ориентировку, ему не дадут улететь.
Когда рыжий закончил завтрак, они пошли к машинам на верхний ярус.
– Как думаешь, какая моя? – спросил тот, указывая на ряд дальняков.
– Не представляю, – сказал он, осматриваясь в поисках патруля.
Парень указал на ярко-красный дальняк с рисунком тигра на боку, и они полезли в кабину. Павел достал деньги, но тот взял лишь половину, сказав, что им просто по пути.
– Ты с Базы или залётный? – спросил парень, выставляя координаты.
– С Базы, – немного помедлив, ответил Павел.
– Что там слышно? Наверное, на ушах все стоят?
– А должны?
– Ну как же, сам Ли Гуамин прилетает. Впервые за десять лет.
«Так вот оно что», – подумал Павел. Пожалуй, такое событие, как посещение хозяином своих владений, могло объяснить и учения, которым они подвергались всю неделю, и непродуманное задание, на которое отправили всю группу.
– Показательные выступления развернули, – сказал он. – Бедные кадеты уже устали с брёвен падать.
Водитель хохотнул.
Павел проследил, как он выстраивает маршрут и убирает лишние вещи.
– Главное, до резерва добраться, а там хоть жить можно, пока этот Гуамин Базу не оставит. А на подлёте могут и трассы перекрыть, и придётся мне, законсервированному, висеть перед планетой.
Машина отстыковалась, и они медленно полетели в сторону трасс.
– Говорят, на его Базах последнее время всё хуже и хуже.
– Мне не с чем сравнивать, – откликнулся Павел, высматривая патруль.
– Действительно? А слышал последние слухи?
– Какие?
– Про Ли Гуамина, – парень, не обращая внимания на разметку, выехал на срединную трассу. – Где-то полгода назад случилась непонятная история с терраформистами из соседней системы. Они там над планетой колдовали, никого не трогали, тихо и мирно жили в своей резервации, однако зачем-то понадобились Гуамину – то ли решил планету себе какую переделать, то ли личные счёты – говорят, он послал к ним на станцию своих людей, и в живых из полсотни терраформистов максимум пара человек осталась. Сенатор местный рвал и метал, половину правительства на уши поднял, грозился, что лично перережет всех синдикатских вместе с их семьями. И что ты думаешь? Синдикат от Гумина отказался. Это не мы, – сказали они, – его личная инициатива нам непонятна, мы осуждаем, мы не поддерживаем, делайте с ним что хотите. И вот теперь, говорят, Гуамин пытается откупиться и от этого сенатора, и от правительства чуть ли не целыми планетами. Лишь бы его в живых оставили.
– Договорятся, – отмахнулся Павел, – если денег достаточно. Удивительно, что сенатор вообще стал поднимать такой шум из-за каких-то терраформистов.
– Не скажи, – не согласился рыжий. – Один хороший терраформист на вес золота, а уж про «юверлиров» и говорить не надо, и получают они больше, чем мы с тобой вместе взятые. Даже учитывая, что это пожизненная работа, у них не так много времени на реализацию себя – их только готовят почти двадцать лет. Представь, сколько им должны платить за такое рабство. И сколько правительство на них тратит. Так что, думаю, ваш Гуамин совсем неспроста вдруг решил прилететь – наверняка ищет, что отдать.
