Режим Тишины. Маятник - страница 19

Ведущая быстро повернула голову на гостью. И, сделав то же самое, отец Себастиан видит едва заметную гримасу отвращения на прежде спокойном лице.

Однако, Салемская сдержала себя в очередной раз, и ответ ее нейтрален и мягок:

– Не стоит приписывать завершение эпидемиологического цикла одному лишь «Ноозимту», – она непонятно откуда знакомым жестом запустила руку в задорный ежик на голове и поморщилась, – Это длительная, сумасшедшая, невероятно тяжелая работа десятков людей. Ученый может создать препарат и научить его работать правильно. Но для этого требуется электричество, приборы, реагенты, в конце-концов, экспериментальные образцы. А еще ученые время от времени хотят есть и пить, нуждаются в тепле и воде для умывания, одежде и безопасности. И вот это… Именно это важно. За каждый день, когда лаборатории совершали прорыв, складывали голову люди. Живые люди! И то, что пандемию удалось прервать и заблокировать, в первую очередь заслуга тех, кто закрывал нас собой, и, ценой своей жизни, давал научному блоку еще немного времени…

Она вдруг резко сжала челюсть, отводя глаза. Стойкий оловянный солдатик, не выпускавший боль наружу. Секунда, другая – и в разноцветных глазах вновь тепло и улыбка. Ведущая краснеет, на секунду теряясь в словах, но вскоре вновь бодро тараторит что-то, обращаясь к одному из гостей. Святой отец не слушает ее трескотню. Он внимательно вглядывается в глаза Салемской. В них, на короткий миг, вспыхивают и гаснут едва заметные алые точки. И отец Себастиан точно знает – это не шутки физики с отразившим лучи софитов зрачком. Это нечто иное…

Дневник Сонькиных измышлений

(приписка ниже: «То, что нас не убивает, делает нас сильнее! – А то, что убивает, делает нас мертвыми!» – Терри Пратчетт

Четвертый день новой жизни

Первая тренировка, назначенная Наставником на утро, прошла хреново. Вот прямо совсем хреново. Смайл, то ли не поверил в то, что Соньку можно угробить простой физкультурой, то ли решил проверить пределы моих сил, но, с утра пораньше, меня выгнали бегать, прыгать и акробатничать. Тут-то я и развернулась на полную катушку – сперва бежала, не останавливаясь, около часа, после чего просто шлепнулась на задницу в кювет. А затем, под занавес, при попытке выполнить "планку", вообще едва не потеряла сознание. И невероятно удивилась, увидев, как изрядно ошалел от подобного поведения куратор. Виду, конечно, особо не подал, но испугался явно. Смешной, а чего он ожидал-то?

В итоге, отношение к моим тренировкам поменялось, как и в целом к ритму жизни. ЛФК, белково-протеиновая диета, беговые нагрузки в умеренном режиме, стрельбища. Иногда чувствую себя скаковой лошадью, которую готовят к первым в жизни соревнованиям. Однако, это невероятно приятно – снова чувствовать себя живой, сильной и способной на все. Ну… Или почти на все.

А на следующий день Смайла забрали в рейд. Вернее, «забрали» – крайне неподходящее слово, учитывая его радость от всего происходящего. Впрочем, к их странному отношению касательно подобных мероприятий, я уже привыкла. Чем бы дитя не тешилось, главное, чтобы не на людях!

На время своего отсутствия, присмотреть за мелкой сонеподобной фигней Смайл попросил Гюрзу. Да-да, ту самую, от которой у меня сердце ребра выламывает, а мозги вверх тормашками переворачиваются. Даже тут подгадил, зараза чернявая!

Новая наставница довела меня до заикания в первые десять минут и не снижала планку все время, сколько ей было отведено меня мучить. Зато благодаря этой прелести неописуемой, я освоила новейшую технику голодания, когда под носом стоит и ароматно пахнет омлет с беконом – кусок при ней в горло не лез совершенно, бодание стен, которые не замечаешь и потерю ориентации в пространстве. А также, вопли о помощи с дерева, «бесшумное спотыкание» – попытки научить меня бесшумной ходьбе, – купание в озере головой с разгону и ползание в кустах кверху задом в поисках ножей, которые меня заставляли на бегу швырять в мишени. Несомненно, важные и полезные занятия, ага!