Всего сорок лет назад автоматической прыгающей диафрагмы не было. Японцы выпускали объективы со специальным кольцом для быстрого ручного открытия и закрытия диафрагмы. У меня был такой портретник, он очень помогал справиться с проблемой слепого видоискателя зеркалки. Если зажать диафрагму объектива хотя бы наполовину, картинка станет темной, навести на резкость вручную будет сложно. Вот почему фотографы вынуждены были сначала открывать диафрагму и наводить резкость при максимально светлой картинке, а после этого быстро, не отрывая глаза от видоискателя, закрывать диафрагму до необходимого значения специальным колечком.
Прыгалки – автоматические диафрагмы – революционно избавили фоторепортеров от лишних забот и ускорили время на подготовку к съемке. Диафрагма теперь всегда открыта. Многие владельцы фотоаппаратов даже не знают о ее существовании, потому что она незаметно для фотографа закрывается перед тем, как открываются шторки затвора, а потом также незаметно и быстро открывается, чтобы можно было, не напрягая зрения, строить кадр и наводить резкость. Скорость съемки и точность наводки на резкость обеспечены.
Но, получив возможность снимать быстро, мы могли незаметно потерять основное преимущество зеркалок перед другими фотоаппаратами. Диафрагма – это не только изменяющееся отверстие для регулирования светового потока, оно еще и глубиной резкости управляет. Вспомните: маленькое отверстие – большая глубина резкости, и наоборот, большое отверстие – маленькая глубина резкости. А если фотограф все время видит в видоискателе картинку при полностью открытой диафрагме, он лишен возможности понять, что в кадре на самом деле резко, а что размыто, и в какой именно степени.
Победа над слепотой видоискателя далась слишком дорого, и конструкторам фотоаппаратов пришлось тут же придумывать способ вернуть фотографу утраченные преимущества. Так появился репетир диафрагмы – маленькая кнопочка возле объектива. Стоит только нажать на нее, диафрагма захлопнется, в видоискателе станет темнее пропорционально выбранному значению относительного отверстия, и фотограф сможет оценить, что и в какой степени резко в снимаемой картинке.
Это очень важная функция, например, при съемке портрета светосильными объективами с мягким фокусом, когда изображение словно дышит. Резкое и нерезкое находится настолько близко, степень размытости нерезкого меняется так глубоко, что изменение значения диафрагмы всего на одно деление может решительно повлиять на графическую структуру изображения, да и на тональную тоже.
Некоторые законы я нарушил, снимая портрет Пьеро. Его суровая внешность скрывала под собой бездну добродушия и гостеприимства. Пьеро пел нам партизанскую «Белла чао» и «Очи черные», угощал кофе и нахваливал русскую литературу, конкретно Булгакова, которого, впрочем, знал по только что просмотренному нашему сериалу «Мастер и Маргарита». Я послал ему по электронной почте несколько снимков и получил вежливое приглашение посетить Сицилию еще раз (см. фото 16).
Фото 16. «Пьеро, хозяин пляжа»
Камера Nikon D3s
Объектив Nikkor 35/1,4
Чувствительность 200 ISO
Выдержка 1/6400 сек.
Диафрагма 2
Экспокоррекция – 0,67 EV
Учебники не рекомендуют снимать портреты широкоугольниками, но я это делаю часто, в данном случае не совсем обычным объективом. Он рисует чрезвычайно красиво. Обратите внимание на зоны максимальной резкости, там звенит каждая волосинка гламурной щетины Пьеро. А кончик носа, который всего на три сантиметра ближе к камере, заметно поплыл. Пляжный зонтик за его головой размыт настолько, что почти потерял овеществленность и совершенно не отвлекает внимания от брутального певца. Я мог бы получить еще меньшую глубину резкости, если бы открыл диафрагму до конца, сохранив при этом идеальную резкость резких деталей. А мог бы, наоборот, зажать диафрагму до 8 и получить почти резкое изображение зонтика.
