Обратил на это внимание, когда передавал учётную книжку врачу, а ещё подметил, что в кабинете отсутствует таблица для проверки зрения. Это как-то немного успокоило.
– Разувайтесь, – попросила медсестра, а стоило мне выполнить распоряжение и прижаться спиной к стене рядом с планкой для измерения роста, объявила: – Сто восемьдесят пять сантиметров.
После пришла очередь измерения веса. Медсестра уравновесила устройство, сдвинув гирьку по рейке с делениями, и поджала губы.
– Пятьдесят семь восемьсот, – оповестила она врача и сочла нужным добавить: – Недобор массы тела.
– Нестрашно! – благодушно улыбнулся дядечка, делая в моей учётной книжке новую запись. – Были бы кости, мясо нарастёт!
Спорить с врачом медсестра не стала и попросила:
– Раздевайтесь.
Я стянул через голову рубаху, положил её на свободный стул, затем избавился от штанов, и тогда последовало уточнение:
– Полностью, пожалуйста.
Справиться с замешательством и завязками удалось далеко не сразу, но всё же стянул чёрные ситцевые трусы и кинул их на стул к остальной одежде, оставшись в чём мать родила.
Девушка с абсолютно невозмутимым видом опустилась передо мной на колени и принялась нажимать пальцами на пах, затем отработанным движением оттянула с головки крайнюю плоть, сразу вернула ту на место и выпрямилась.
– Без особенностей, – оповестила она доктора, и тот шлёпнул в мою учётную книжку соответствующий штамп.
– Внутренние патологии?
Затейливый жест медсестры обернулся лёгким жжением в области темени, и лишь крайнее удивление позволило сохранить невозмутимость, когда начавшая опускаться волна тепла миновала пупок и ушла ниже.
– Без патологий!
И вновь к желтоватой бумаге приложился очередной штамп.
– Замечательно! А что у нас, Валечка, с особыми приметами?
Медсестра смерила меня оценивающим взглядом и начала перечислять:
– Нависающие надбровные дуги, глаза серые с оттенком зелёного, короткие мочки ушей, над левым соском – чёрное родимое пятно диаметром пять миллиметров.
Девушка опустила глаза, и я ощутил, как к щекам приливает кровь, но ничего вроде давешнего «без особенностей» не прозвучало, был отмечен вертикальный шрам над правым коленом в три сантиметра длиной, а затем меня попросили повернуться спиной. Там отметили ещё пару родимых пятен, и лишь после этого прозвучало долгожданное:
– Надевайте трусы, проходите к столу.
А стоило только выполнить распоряжение, как медсестра что-то негромко прошептала. Я вздрогнул и развернулся к ней.
– Что, простите?
– Число расслышал? – уточнил доктор.
Я собрался с мыслями и сказал:
– Шестнадцать.
Тут же девушка сказала ещё даже тише прежнего:
– Сорок восемь.
Но на этот раз я был к чему-то подобному готов и повторил число без всякого труда. Доктор шлёпнул в учётную книжку новый штампик, велел закрыть глаза и коснуться указательными пальцами кончика носа. Затем пришлось проследить за движением молоточка, после этим же молоточком меня постучали по коленям и разрешили вставать и одеваться.
– А книжка? – спросил я, прежде чем покинуть кабинет.
– Останется у нас, – объявил дядечка. – Свободен!
Я вышел в коридор, меня сменил Аркаша, а Лев удивлённо спросил:
– Ты чего такой красный?
– Сам увидишь, – сдавленно выдал я и поспешил на выход.
К Эпицентру выдвинулись уже во второй половине дня после не слишком плотного, но достаточно сытного обеда. Солнце припекало, и пришлось надеть шапочку, да ещё и затянуть на бантик завязки, чтобы ту не сорвало с головы потоком встречного воздуха.
