Маслов явно и откровенно льстил. Ничего он не знал ни о моей работе, ни о моем опыте, ни о моих успехах. И Вера ему ничего толкового сказать не могла. Она и сама ничего не знала. Видно, надеялся лестью подхлестнуть мое самолюбие. И напрасно. На недостаток самолюбия я не жалуюсь, самолюбия у меня и так вполне достаточно.
– В милицию сообщили?
– Что вы! – Игорь замахал на меня платком, который продолжал держать в руке. – Я, конечно, целиком и полностью доверяю нашей родной милиции, но сроки и огласка – вот что меня волнует! Мне нужно вернуть «Талию» до закрытия выставки, и, самое главное, чтобы никто об этой пропаже не узнал. Вы представляете, что будет с моей репутацией, если поползут слухи, что с моих выставок экспонаты воруют! Между прочим, сейчас я числюсь очень надежным партнером, с которым можно иметь дело. На взаимовыгодных условиях, – гордо подчеркнул он и тут же скис. – А теперь… меня занесут в черный список. И все – репутация, карьера, все будет кончено!
Он снова пустил в дело платок, потом поднял на меня умоляющие глаза.
– Таня, вы понимаете, что на вас вся надежда? На вас, и только на вас. Мое будущее сейчас в ваших руках!
Черт знает почему, но мне нравился этот человек. Было в нем какое-то трогательное обаяние, так что я сказала ему очень мягко:
– Я постараюсь, Игорь. Очень постараюсь. Сами понимаете, обещать можно все, но не все можно выполнить… Я сделаю все возможное. И думаю, что кое-какие шансы у нас есть. А теперь скажите, подозреваете вы кого-нибудь?
– Да кого же? – горестно всплеснул руками Игорь. – Bсе же свои, все вокруг галереи кормимся.
– Дома, под кроватью посмотри, – буркнула Вера.
Игорь вскочил со стула и шагнул к ней.
– Я прошу тебя, Вера! – крикнул он неожиданно тонким голосом. – Я прошу тебя, перестань обвинять Людмилу черт знает в чем! В конце концов, я прожил с этой женщиной четырнадцать лет и знаю ее лучше, чем ты. – Игорь обернулся ко мне и горячо продолжил: – Мало ли что она там угрожала… Да, она женщина горячая и энергичная. Когда она сердится, то наговорить может всякого! Но украсть, да еще так, нет, Люда не способна на такое. Она кристально честный человек..
Вера из своего кресла фыркнула. Я поторопилась прекратить разгорающуюся ссору.
– Понятно, – громко сказала я нарочито спокойным голосом. – О Людмиле мы поговорили. Вера, я приняла к сведению и твое мнение, теперь надо обсудить остальных. Елена Александровна?
Способность Игоря моментально концентрироваться начала меня восхищать. Он уже взял себя в руки и не задумываясь отрицательно покачал головой.
– Невозможно. Она уходит ровно в шесть, а в это время «Талия» была еще на месте. Я сам видел ее в полседьмого, перед уходом. А снова Елена Александровна пришла в галерею только утром. «Талии» к этому времени уже не было.
– С ее слов, – уточнила я.
– Как же я могу ей не верить! Так ведь… э-э-э… так ведь кого угодно можно заподозрить, – растерялся Игорь. – Петечка у нас оставался последним. Значит, он мог взять «Талию», когда закрывал…
– Совершенно верно, мог взять, – согласилась я. – И как вы думаете, взял он ее?
– Ерунда какая-то, чепуха и глупость! Не мог Петечка взять «Талию». Понимаете, он работник нашей галереи. Он ее любит, он ее бережет. И, вообще, зачем ему «Талия»? Куда он ее денет? Это ведь известная скульптура. Она в каталогах есть.
– Но, судя по всему, «Талию» вполне мог украсть кто-то из людей, имеющих постоянный доступ в галерею. Как вы думаете, почему не сработала сигнализация?
