Огнестрельных пять
>повесть
В окне автобуса мелькнул синий дорожный указатель, который сообщил, что мы почти на месте. Спустя несколько секунд водитель сбавил скорость и свернул с трассы. Нас окружил густой осенний лес, непроглядный, с рваными клочьями тумана в высокой траве. Но вскоре он отступил, и мы заехали на круглую асфальтированную площадку. Там автобус скрипнул тормозами и остановился.
– Фу-ф, – выдохнул Меир, потягиваясь в кресле. – Жутко отлить хочется, – он посмотрел на меня. – А ты как?
– Пока вроде нормально, – соврал я.
– А меня просто разрывает. Все из-за пива.
Я молча кивнул.
– Да, не стоило так накидываться.
С пивом мы, действительно, погорячились. Торчать в московских пробках с переполненным мочевым пузырем – то еще удовольствие. Но, открывая перед посадкой бутылки, мы, конечно, об этом не думали.
Народ с задних рядов начал протискиваться к выходу, а мы, вытянув шеи, уставились в окно. Отчасти из-за любопытства, отчасти в поисках туалетной кабинки. Ее, к слову, нигде не было видно.
Метрах в двадцати от автобуса дорога плавно сворачивала в лес. По обе стороны от нее стояли покосившиеся кирпичные колонны, выкрашенные в светло-зеленый цвет. Глядя на них, мне представилась компания полупьяных дембелей, подпирающих стены какого-нибудь сельского клуба в российской глубинке.
В стороны от колонн расходился дощатый забор. Установленные между колонн ворота (тоже светло-зеленые) были распахнуты. При взгляде на них меня охватило ощущение, будто я перенёсся в тридцатые годы прошлого века.
– Дичь, – сказал Меир. – Несколько километров от Москвы, а ощущение, будто заехал в Кимры. Неужели нормальный забор нельзя поставить?
– Может, так они пытаются сохранить… – я на секунду замолчал, подбирая слова. – Атмосферу времени?
Меир с интересом посмотрел на меня. По его взгляду я понял, что эту мысль нужно разъяснить.
– Ну, представь себе… Допустим, где-нибудь в Аушвице… Не лучшее, конечно, сравнение… Но… Забор из профлиста.
– Не к месту он, да.
– Там все осталось, как есть. Вернее, как было. И здесь, наверное, та же идея. Ничего не трогать. Это и звучит-то даже дико – модернизация расстрельного полигона.
– Согласен, – кивнул Меир. – А ты там был? В Аушвице?
– Был. Один раз.
– И что?
– Домики поразили.
– Домики?
– Ну да, вплотную к лагерю. Аккуратненькие такие. С ухоженными лужайками. Они и тогда там стояли. Домики эти. За забором – ад, а вплотную к нему – ровные газоны, яблони плодоносят, – я помолчал, вспоминая ту поездку. – Знаешь, на что хозяева жаловались?
– На что?
– На то, что пепел им сушить белье мешает. Пачкает простыни. Мол, усовершенствуйте как-то процесс. Фильтры поставьте.
Меир покачал головой.
– Теперь их дети там живут, – сказал я.
– Тоже, наверное, чем-то не довольны?
– Наверное. Может, туристами. Шумят сильно.
Несмотря на желание отлить, мы так заговорились, что вышли из автобуса последними.
Воздух пах сыростью и прелыми листьями. Лес застыл в предчувствии дождя. Все вокруг говорило о том, что он вот-вот начнется: низкие тяжелые тучи, притихшие птицы, и далекие, но отчетливые раскаты грома.
