Рижские цветы - страница 6

Лешка как-то незаметно стал правой рукой Глафиры Федоровны.

Помогал ей во всем, выполнял её поручения. Рыжему это не нравилось и он однажды при всех нагло обратился к Лешке:

– Ты, что, козел, стучишь Глафире?

– Сам ты козел! Падла рыжая.

– За падлу ответишь! Перед ужином. За сараем.

Это был вызов. Увиливать от вызова нельзя. Иначе вечный позор.

Беспризорники военного времени

– Приходи, приходи. Только не обосрись, – Лешка внешне бравировал, а в душе трясся. Он знал. что ему достанется. У Рыжего же три подпевалы. Они не будут драться, но будут всячески мешать Лешке.

– Не бзди, Леха. Если что, то мы встрянем, – поддержали Лешку проти- вники Рыжего.

У Лешки было отработанное начало. Правой с разворотом – в челюсть, левой с разворотом – в поддых. Рыжий тоже имел опыт. Он резко бросил вверх сомкнутые руки, отбил Лешкин выпад и сам нанес ему удар головой в зубы и нос.. Чтобы прийти в себя Лешка ушел в глухую защиту, выставив вперед локти. Рыжий стал быстро молотить куда попало. Лешка отойдя от шока, тоже начал наносить удары, но положение его было хуже чем у Рыжего. «Свалит он меня», – пронеслось в Лешкиной голове.

Но тут в сопровождении дворника появилась Глафира Федоровна. Неожиданно громким голосом она закричала: «Разойдись!!! Всех запру в изолятор!!!». Народ мигом разбежался в разные стороны.

После кулачной стычки отношения между противниками могут быть двух видов: либо враги становятся корешами, либо одна из сторон начинает готовить расправу над соперником. Именно второй вариант и открылся пред Лёшкой. Кодла Рыжего собралась устроить Лёшке тёмную. Это очень паскудная штука. Могут и покалечить.

Обычно тёмную устраивают ночью, но могут навалиться и днём. Поэтому Лёшка весь день был начеку, демонстративно помахивая заточкой, а на ночь уходил на чердак, где у него был устроен тайник.

Такая напряженка очень угнетала пацана, но вскоре полегчало: Рыжего и его гопу отправили в спец. учреждение. Вновь прибывавшая беспризорь относилась к Лёшке с уважением. Ну как же! С Рыжим дрался. Оказалось. что Рыжий был заметной фигурой в беспризорном мире.

Уже вторую неделю жил Лёшка в детприемнике, в этом сиреневом раю с трёхразовым питанием и еженедельной баней, что после беспризорных реалий действительно казалось подобием райской жизни. Сирень отцветала, но уже вовсю набухли бутоны гладиолусов.

Находился этот рай в зелёном Задвинье. Хотя Задвинье – это, практически, Рига, но в самом городе Лёшка ещё по-настоящему не бывал. В одно из воскресений он уговорил Глафиру (воспитательницу детдома-распределителя) отпустить его в город.

Сойдя с моста через Даугаву, он сразу же свернул направо, к замку, который выглядел живописно, но не очень грозно. Поглазев на замок, на соборы, на готические здания, Барсуков по переулочкам Старого города вышел к городскому каналу, попрёк которого всё ещё лежала, сваленная войной радиомачта.

Когда он перешёл канал, то был сразу же ошарашен неожиданным видением. На площади, прямо перед ним возник великолепный памятник. Воспитанный на ленинградской городской скульптуре, он сразу же высоко оценил качества монумента. Там из солидного каменного основания, населённого скульптурами и барельефами, вздымалась высокая, прямоугольная в сечении, стела или колонна. На верху этого вертикального сооружения стояла металлическая женщина, которая держала в своих устремлённых ввысь руках три золотые звезды.