В этот очень редкий момент душевной близости между отцом и сыном Роб и Робин разразились смехом. Эффект, который это произвело на ребенка, был неожиданный: «Мой отец был милым человеком, но не тем, кого было легко рассмешить», – объяснял Робин. «И когда он начал хохотать как сумасшедший, я задал себе вопрос: ”Кто этот парень и что он употребляет?“
Робин рассказывал, что через несколько месяцев он опять смотрел шоу Пара, когда Уинтерс выступал со своим легендарным монологом, где ведущий предложил ему палку (предварительно шлепнув его ею по шее), а дальше Уинтер четыре минуты только импровизировал, превращаясь то в рыбака, то в циркового дрессировщика, а затем в австрийского скрипача; палка превращалась в весло местного байдарочника, в копье в груди несчастного парламентария ООН, в клюшку для гольфа в руках у Бинга Кросби, чье фирменное пение идеально пародировал Уинтерс.
Другие телевизионные комики тоже произвели на Робина впечатление, например, Дэнни Кей – мастер миллиона, казалось бы, бессмысленных песен и миллиона придуманных иностранных акцентов. Но никто не воодушевлял его так, как Уинтерс, прятавший свой озорной характер под строгим костюмом. Уинтерс не извинялся за свою «прямоугольность», а наоборот сделал ее частью сценического образа. («Я люблю рыбачить, это одно из моих хобби, – шутил он. – А о других я не могу рассказывать».) Уинтерс, морской пехотинец США, как и Роб, во время Второй мировой служил в Тихом океане, а когда вернулся с войны, то обнаружил, что мать отдала его коллекцию игрушечных машинок. «Я думала, ты не вернешься», – сказала она.
В отличие от других стендап-комиков, которые выступали в одном амплуа, с одинаковыми монологами или пародиями, Уинтерс был одним из немногих, кто не играл по этим правилам. В глазах Робина он был первоклассным комиком, который мог выступать перед любой публикой, ему нужен был только микрофон и его безграничное остроумие. «Он создавал комедийную алхимию, – вспоминал позже Робин. – Весь мир был его лабораторией».
До Стоникрофта и Блумфилд-Хилс семья Уильямсов жила на Вашингтон роуд в Лейк-форест, недалеко от Лейк Иллинойс, в «большом доме по соседству с другими большими домами», – рассказывал школьный друг Робина Джефф Ходжен. «Дом стоял в стороне, в отдалении от дороги, он был такой таинственный. Чтобы дойти до его дома, нужно было пробираться через деревья. «Ничего себе! Ты здесь живешь?»
Робин был очень озорным ребенком. Все соседи знали, что у него целая коллекция игрушечных солдатиков – не дешевых пластмассовых, а дорогих металлических, – которые он обожал ломать. «Мы забирались на крышу с коробком спичек, держали солдатика над горящей спичкой, свинец плавился и капал, – рассказывал одноклассник Робина Джон Уэлш. – Поразительно, что никто из нас ни разу не упал с крыши и не сломал руку или ногу, да и гараж не загорелся».
Многие предметы военного снаряжения, например шелковый парашют, который его отец принес домой как военный трофей, становились в руках Робина игрушками. «Мы вытаскивали его на лужайку и прокладывали под ним тоннель, – рассказывал Уэлш. – Так как он был из шелка, то быстро опускался на тебя. Мы выбирались по разные стороны парашюта и искали друг друга, играли в салки и прятки. Из-под него ничего не было видно, ты был полностью изолирован. Те, у кого клаустрофобия, сошли бы с ума».
