Род - страница 24

Хельга улыбнулась:

– Ну, что продаешь?

Глаза старика блеснули.

– То да се. В основном скучающим крестьянкам, а ты на такую не похожа.

– Пока, – сказала Хельга.

– И не будешь. Крестьянкой ты, может, и станешь когда-нибудь, а вот скучать вряд ли придется.

Без лишних слов Хельга поднялась с удобного пенька и предложила старику присесть.

– И почему ты так решил? – спросила она.

– По форме челюсти, наверное, – сказал старик и взялся за посох, чтобы опуститься на пенек. – И еще у тебя искорки в глазах.

Он еще раз осмотрел ее с ног до головы.

– Я неправ? – спросил он.

Хельга поймала себя на том, что уставилась на свои башмаки.

– Не знаю, – пробормотала она. Потом в ней вспыхнуло раздражение, и она взглянула старику прямо в глаза. – И откуда мне знать, если я до этого еще не дожила?

Старик усмехнулся, зубы его торчали в разные стороны.

– Хороший ответ! – сказал он. – Горе толстошеему крестьянину, который захочет тебя приручить.

Хельга фыркнула.

– Пусть только попробует. – Она оторвала кусок оленины. – Вот, это тебе за предсказание.

Костлявые пальцы старика осторожно сомкнулись на мясе и плавно поднесли его ко рту. Он откусил немного и стал медленно жевать, наслаждаясь вкусом.

– Очень вкусно, – сказал он наконец. – Достойно королей. Ты щедрая хозяйка, Хельга Финнсдоттир.

Она нахмурилась и моргнула. Случилось что-то странное, но она не вполне понимала что. Называла ли она свое имя?

– Что ты сказал?

– Я сказал, что ты щедрая хозяйка.

Что-то копошилось у нее в мозгу, но удрало, когда она потянулась за ним. Солнце палило все сильнее, и она пожалела, что у нее нет такой же повязки, как у старика.

– А… да не важно, – сказала она. – Не стоит благодарности. Я живу…

– На Речном хуторе, – сказал старик. – Знаю. Я хотел бы еще посидеть и поговорить, но мне нужно идти. Вот, возьми в знак моей благодарности, – добавил он, стремительно вставая с пенька. Хельга моргнула. На мгновение он показался чуть ли не юношей, но стоявший перед ней человек был таким же дряхлым и слабым, как тот, что садился. Было лишь одно отличие: в костлявой руке он сжимал маленький черный камень, который блестел на солнце и свисал с тонкого кожаного ремешка.

– Что это? – спросила она.

– Кто знает? – ответил старик. – Возможно, твое будущее.

Легчайшее движение пальцев – и камень начал вращаться в его руке. Проявились и исчезли темные линии.

– Это руна? – спросила Хельга.

Старик улыбнулся:

– Да. Ты еще не знаешь, как их читать, да?

Хельга нахмурилась, чувствуя себя одновременно сонной и глупой.

– Нет, – призналась она.

Старик наклонился к ней. Хельга почувствовала его костлявую руку на своем предплечье, и она казалась странно теплой и твердой. Потом его руки обогнули с двух сторон ее голову, завязывая ремешок. Он легко коснулся ее кожи, она ничего даже не успела подумать, когда у нее в ушах раздался голос, шептавший:

Руна Наут.

Желания, стремления и заботы.

…И старик, казалось, был перед ней и позади нее одновременно. Она моргнула, потрясла головой, чтобы в ней прояснилось, – и никого не увидела.

Старик махал ей издалека, уже у ворот.

– Прощай! И спасибо за еду! – прокричал он.

Хельга таращилась ему вслед, пока он ковылял прочь. Внезапное головокружение заставило ее сесть на пенек, и все-таки она не могла стряхнуть с себя ощущение тревоги. Она плотно зажмурила глаза, открыла их вновь, но ворота остались просто воротами. Старик уже скрылся за поворотом, а вернувшиеся Эйнар и Яки стояли над бревном и спорили о размерах…