Открыв стеклянную дверь, я вошел под душ.
Прямо в одежде — не снимая брюк и голубой рубашки.
Вода была теплой и приятной, будто в сказке. Я моментально намокал до нитки, но все делал шаг за шагом, чтобы прикоснуться к ней. Взять ее в замок из рук и впиться ртом в эти розовые губы.
— А! — взвизгнула она и вжалась в стену. — Боже!
— Успокойся, это я...
Она смотрела на меня стеклянными глазами и пятилась к углу. Прикрывшись ладонями. Готовясь выпорхнуть из моих рук, как канарейка. А я не оставлял ей выбора — только в этот раз отбросил предрассудки и просто пил ее как виски. По чуть-чуть, не спеша. С наслаждением. И медленным глотком.
— Прошу, не трогай!
Забившись в угол, Лена дрожала, как листочек на ветру. Но я бережно обнял ее за шею и сомкнул свои грубые губы с ее — такими нежными и сладкими. Как первый мед. Собранный в мае. Еще когда мир полыхает в цветах и обещает быть лучшим годом твоей жизни. Пахнет вишней и акацией. В воздухе запах сирени. С опаской раскрываются тюльпаны — всего лишь на день, на два. А потом их лепестки осыпаются, падают на землю. И вот один из таких лепестков я сейчас целовал.
Он был беззащитен и влажен. Просто таял на моих губах. А я прильнул к нему ртом и все никак не мог напиться этой сладостью. Этой невинностью. Этим бархатным нектаром ее губ.
Лана
Он меня поцеловал.
Это был мой первый раз. Я первый раз в жизни целовалась с мужчиной. Его губы вжались в мои, я ощущала в них мелкую дрожь страсти, ощущала жар. Он не давал мне уйти от поцелуя — просто держал меня за шею, не оставив выбора.
Марат проникал в меня дыханием, теплом. Он проник в меня языком и прикасался им к моему... Это было неописуемо.
Неописуемо жарко и страшно. Очень волнующе и бестактно. Безумно пугающе и в то же время очень сладко. Я сперва отбивалась, препиралась, хотела вырваться из объятий. Но вскоре мое тело поддалось волне голода — он овладевал руками, делал ноги не моими, делал их ватными. Они подкашивались в коленях и не слушались меня.
Я просто застряла в этих тисках — в этих мокрых от воды руках, между жаждой прыгнуть в это море соблазна и желанием ударить его чем-то тяжелым. Чтобы вырвать пару мгновений и банально выскользнуть из рук. Не позволить себе признаться, что хочу. Что я на самом деле мечтала о таком: грезила возможностью почувствовать его внутри, почувствовать его тепло и мощь, превозмогая предрассудки.
Но я не поддалась.
— А! — крикнул Марат от боли. А я прекрасно знала, почему. — Ты меня что, куснула?! Серьезно?! — не верил он и просто смеялся, будто радуясь боли.
Укусила за язык. Я просто взяла и сомкнула зубы. Больше он не рискнет это сделать — мой хозяин-самозванец и не вздумает теперь просунуть в меня язык. Ни язык. Ни что-нибудь другое.
— Насильник! — кричала я, словно злая собака, терпящая произвол день за днем. — Ненавижу тебя!
Я нащупала полотенце и наспех обмоталась им, чтобы уйти куда подальше от Марата. Скрыться от подонка и представить, что есть шанс. Что я еще смогу отсюда вырваться — была бы возможность. Я пыталась открыть замки, пока он спал. Я колдовала над ними несколько часов, открывая один за другим. Но последний мне так и не поддался. Он был необычным — ни скважины под ключ, ни засова. Дверь была словно намертво приклеена, как будто там был магнит, который открывался особой командой или картой. Но ничего такого я не нашла в его вещах.
