Родитель – ребенок: мир отношений - страница 17
Восьмилетняя Мэри случайно пролила сок. Ее мама спокойно комментирует: «Сок пролился. Нам нужен еще один стакан сока и губка». Она встает и вручает стакан сока и губку дочери. Мэри, испытывая облегчение, недоверчиво смотрит на мать. Она шепчет: «Спасибо, мама». Она вытирает стол, и мать ей помогает. Помогает молча – она воздерживается от язвительных комментариев и бессмысленных наставлений. Мать Мэри рассказывает: «Я боролась с искушением сказать: «В следующий раз будь осторожна». Но когда я заметила, как она мне благодарна за мое милосердное молчание, я решила ни за что не открывать рта».
Когда все и без того не складывается – самое неподходящее время поучать бедолагу, критикуя его личные качества. Когда все идет не так, лучшее, что можно сделать, – целиком сосредоточиться на происшествии, не затрагивая личность.
Представьте себе, что вы за рулем, рядом с вами любимая(-ый), и вот вы поворачиваете в неположенном месте. Имеет ли какой-либо смысл близкому человеку говорить: «Почему ты свернул не там? Ты что, знака не видел? Он изображен крупно. Его просто нельзя не заметить». Будете ли вы в этот момент испытывать острый приступ любви к своему заботливому наставнику? Вряд ли вы сможете искренне произнести: «Мне следует совершенствовать свое вождение и умение читать знаки, чтобы не раздражать тебя дорогой(-ая)?». И, вообще, сумеете ли вы отреагировать в такой ситуации по-хорошему? Что принесет пользу? Сочувственный вздох: «Ах, милый (-ая), какая досада!» Или спокойное информирование: «Следующая возможность поворота в одиннадцати милях отсюда».
Когда все идет не так: лучше отвечать, а не реагировать
Во многих семьях ссоры между родителями и детьми разиваются по определенному, давно накатанному сценарию. Вот ребенок говорит или делает что-нибудь «неправильное». Родители реагируют, немножко его обижая. Ребенок в ответ делает еще хуже. Родители остро реагируют – угрозами на повышенных тонах или изобретательными наказаниями. И пошло-покатилось.
Однажды утром за завтраком семилетний Натаниэль играл пустой чашкой, а его отец читал газету.
ОТЕЦ: Положи чашку. Ты ее разобьешь. Ты всегда все разбиваешь.
НАТАНИЭЛЬ: Нет, не разобью.
Чашка тут же упала на пол и разбилась.
ОТЕЦ: Ну как тут удержаться! Как тут не сказать, что ты – страшный дурак. Ты крушишь все в доме.
НАТАНИЭЛЬ: И ты тоже дурак. Ты разбил мамину любимую тарелку.
ОТЕЦ: Ты называешь отца дураком! Ты просто грубиян и нахал.
НАТАНИЭЛЬ: Это ты грубиян и нахал! Это ты первым назвал меня дураком.
ОТЕЦ: Ни слова больше! Убирайся в свою комнату. Немедленно!
НАТАНИЭЛЬ: А ну, заставь меня!
Этот прямой, подрывающий авторитет вызов привел отца в ярость. Он схватил сына и принялся его исступленно лупить. Пытаясь вырваться, Натаниэль пихнул отца. Тот угодил в стеклянную дверь. Стекло разбилось. Отец поранил руку. При виде крови Натаниэль впал в состояние паники. Он выскочил за дверь. Его удалось найти только вечером. Все домашние были страшно расстроены. Той ночью заснуть не удалось никому.
Перестанет Натаниэль играть пустой чашкой или не перестанет, не столь важно по сравнению с теми негативными сведениями, которые ребенок получил о себе и своем отце. Возникает вопрос: «А было ли это сражение кому-нибудь необходимо? Была ли схватка неизбежной? Быть может, есть возможность разрешать подобные конфликты более мудрым способом?»