Роды с уверенностью. Грамотный выбор для нормальных родов - страница 2

В попытках понять, что же случилось в моих родах, как вышло, что меня разделили с моими чувствами, с моим телом и с моей дочкой, я должна была подумать, какое влияние оказала на меня медицинская система, которой я доверилась. Теперь я вижу, что, как и многие молодые первородящие мамы, я впала в «транс покорности» – этот транс обусловлен нашей культурой, и мы впадаем в него при столкновении с представителями медицины.

После моих первых родов, согласно госпитальным правилам, нас с дочкой разлучили (а ведь во время беременности мне объясняли, что у них совместное пребывание), и ее приносили ненадолго на кормление раз в четыре часа. Но этого хватило, чтобы волшебство заработало. Я хотела все время быть рядом с дочкой, а не отдавать ее назад в детское отделение; и все же поступала так, как мне велели.

В течение этих сорока восьми часов пропасть между моими инстинктивными чувствами (тем, что мне хотелось делать) и моим культурно обусловленным взаимодействием с медицинским персоналом (подчинением тому, что от меня требовали) делалась все шире и шире. В итоге я решилась забрать дочку домой.

Таков был опыт моих родов; как он отличался от того, что я предполагала! Это глубоко ранило меня. И что же? – спросите вы. В конце концов, я родила здорового ребенка. Какая разница, как прошли роды?

За прошедшие годы я поняла, что для множества женщин разница есть. Я снова и снова слушаю женщин на своих семинарах (или на курсах подготовки к родам, или в кафе, в супермаркете, в гостях), как они говорят о тяжелом опыте родов, которые пошли не так, как предполагалось, не так, как могли бы.

Да, их малыш здоров, исход родов «хороший», если мы находимся в узких рамках медицины. Если же мы расширим эти рамки, чтобы туда попало и общее благополучие мамы и малыша, то у нас могут появиться вопросы к «хорошему» исходу, к методам, которыми этот исход достигается в существующей ныне культуре родов.

С ребенком на руках и с разрушенной самооценкой мать спрашивает себя: «Что произошло?» – как я в свое время спрашивала себя после своих первых родов.

Как и я, они думают, что же пошло не так. Как и я, они шли в роды, думая: «Роды это естественный процесс; я здорова. Решения, которые я принимаю, похожи на те, которых от меня ожидают, эти решения одобряются; большинство женщин принимают похожие решения; наверное, так и должно быть в нормальных родах. Я доверюсь этому».

И почему бы им не довериться? Почему любой молодой матери не довериться? Почему я, молодая мама, вступающая в неизвестность, доверилась тридцать пять лет назад? Кому же еще нам довериться, если не медикам, не медицинской системе, которой наша культура поручила привести нас к материнству, привести наших детей в этот мир?

Самым печальным для меня в моих первых родах было то, что я не имела представления, как помочь себе в родах. Еще печальнее было то, что люди, которым я доверила заботу о себе и о малышке, тоже не понимали, как должны прогрессировать нормальные роды; они тоже потеряли доступ к этим знаниям. Мы все согнулись под бременем этой потери.

В бесчисленных родах, которые я сопровождаю вот уже больше тридцати лет, я увидела: настоящая история родов, потенциал, которые есть у каждой женщины, – все это проявляется, если мы понимаем целостную природу опыта. На способность женщины рожать влияют культурные ценности и установки, ее собственные ценности и установки, ее жизненный опыт, телесный опыт и доверие к своему телу. Сюда относится и ее сексуальность, и опыт ее собственного рождения, и ее отношения с мамой (какую материнскую заботу получала женщина), и то, как вообще рожают женщины в ее семье. Способность женщины рожать также зависит от ее отношений с партнером, страхов, готовности к ребенку и ее желанию (или нежеланию) встретиться с важным элементом родов – болью.