– Отличная работа, господа, – громко засмеялся тот самый всадник в маске. На его руках блистали золотые перстни, а на шее красовалась огромная цепь с большим красным камнем. Люди, схватившись за решётки, с ужасом смотрели на него. Ни дорогая одежда, ни золотые украшения, ни маска не могли скрасить его маленькие, злые, отёкшие глаза.
– Да, пренеприятнейший тип, – раздался голос из темницы. – Наверное, мы у него в замке.
– А что он собирается с нами сделать? – послышался тихий голос женщины, – хоть бы ребёнка моего отпустили, что им ребёнок-то сделал? Болезный он у меня.
– Раз поймали, то уже не отпустят… – вздохнул кто-то. – Только и остается, что ждать…
Настя, выплакав все слёзы, обняв за шею коня, пошла вдоль деревни, заглядывая в пустые дворы в надежде кого-нибудь встретить. Но только оглушающая тишина встречала её, да изредка мычала где-то оставшаяся в живых недоеная корова. Людей нигде не было видно, ни единой души.
– Эй, люди, вы где! Отзовитесь! Это я, Настёна-сирота! Что у вас тут произошло? Ну, пожалуйста, ну кто-нибудь! – что есть мочи кричала Настя, переходя от дома к дому.
У тётки Аксиньи заскрипела калитка. Девчушка резко повернула к ней голову. У калитки появилась хозяйка, лицо её опухло от слёз. И из других дворов стали появляться уцелевшие односельчане.
– Фу, слава тебе Господи, есть живые! – с облегчением произнесла Настя.
Постепенно вокруг девушки собралась небольшая толпа из четырех человек. Все подсчитывали потери и наперебой рассказывали Насте ужасы прошедшей ночи. Вскоре она уже была в курсе произошедших событий.
– Ты-то как уцелела? – спросила её Аксинья. – Ты что, ночь в лесу провела? Ты спряталась, и тебя не заметили?
– Нет же, у меня сломалась телега, и мне пришлось заночевать на мельнице, – ответила Настя.
– Да, тебе тоже несладко пришлось, как ты только не испугалась ночь на мельнице провести со страшным мельником?! – вздохнула тётка.
– Будет вам, это он с виду такой страшный, а так он очень добрый и заботливый. Да если бы не он, может, и меня настигла бы та же участь, что и тех бедолаг в лесу! – заступилась за мельника девушка. И она поведала про свои находки на дороге.
Успокоившись и переведя дух, Настя поехала отвозить муку в Петровку. Она ещё издали поняла, что страшная участь её деревни минула соседей, беда прошла стороной. На полях паслась скотина, мирно пожёвывая сочную траву. Повсюду спокойно трудились люди, раздавался детский смех. Она доехала до дома дядьки Афанаса, постучала железным кольцом, висевшим на воротах, из окна высунулась его голова.
– А-а-а-а, приплелась, негодная! Ты бы ещё завтра заявилась! Проспала всё на свете! – закричал он на девушку. – Я тебе что велел сделать?! Когда быть? А? Молчишь, как воды в рот набрала!
– Дядька Афанас, я Вам всё объясню, выслушайте меня сначала… это очень важно, – умоляющим голосом ответила Настя.
– Тоже мне, важно! Значит, она где-то прохлаждалась, а мне теперь её сказки слушать?! Знаю, знаю я вас, молодёжь, врать вы все горазды! – не успокаивался мужчина.
– Нет, я правду расскажу, всё как есть, ей-богу! – девушка перекрестилась.
– Ладно, стой, где стоишь!
Взъерошенная, нечёсаная голова ворчливого мужика исчезла, и через несколько минут его шаркающие шаги послышались за воротами. Калитка заскрипела и открылась, сначала показалось толстое пузо Афанаса, а затем только он сам. Сколько его Настя помнила, он всегда ходил в одной и той же мятой рубахе с жирным пятном на животе. Лицо его было хмурым, заострённый нос нервно подёргивался. Маленькие, как пуговки, зелёные глазки впились в Настину хрупкую фигурку.
