Репортер, белый мужчина чуть за пятьдесят, положил на объемный живот блокнот и что-то быстро записывал.
– Я не отниму у вас много времени… Джерри. Как ты их хочешь снять?
– Нужны естественные кадры. Как вы обычно работаете вместе?
Мы не работали вместе. Во всяком случае, в последнее время. Я взглянула на Натаниэля и пожала плечами.
– Над чем ты сейчас работаешь?
– М-м-м… – Он обошел письменный стол, сел на стул и открыл ящик стола, который жалобно скрипнул. – Я изучал полетные планы для судов снабжения, которые полетят на Марс.
Он вытащил папку и положил на стол. Я подошла ближе и встала за его спиной. Склонившись у него над плечом, я вперила взгляд в вычисления и снова почувствовала себя оторванной от реальности. Я положила ладонь мужу на спину и нахмурилась, пытаясь понять, к чему относится запись «AMz в квадрате».
Блеснула вспышка.
– Изобразите счастье.
Фотограф по имени Джерри наклонился ближе. Его лоб за фотоаппаратом обрамляли гладкие черные волосы.
Я улыбнулась. Ох уж эта обязательная улыбка. Все просто потрясающе, и я обожаю космос! А вы?
Вспышка. Перед глазами у меня плыли фиолетовые пятна, и я больше не видела чисел на листе. Вспышка. 2, 3, 5, 7…
– Доктор Йорк… Эльма. Могу я к вам так обращаться? – Фотограф не стал дожидаться ответа. Он просто подошел ко мне и похлопал рукой по краешку стола. – Можете присесть на стол? Мне очень нравится ваш костюм, но за вашим мужем его совсем не видно. Натаниэль, кажется? Отлично… вот сюда. Хорошо. Прекрасно.
Я присела на краешек стола, из-за чего на документы стало неудобно смотреть. Хотя в самых первых капсулах комфорта было и того меньше.
– Можете сделать что-нибудь более научное? – Репортер сделал шаг вперед, постукивая карандашом по блокноту. – Тут непонятно, на что вы смотрите. Это может быть и просто налоговая отчетность.
Натаниэль взглянул на расчеты, которые были очень даже «научными», и потер затылок.
– М-м-м… Я только что отправил все модели на испытания в аэродинамической трубе. Может, чертежи?
– Как насчет этого?
Бетти вытащила из коробки на краю стола перфокарту.
– Не надо… – Натаниэль забрал у нее карту. – Они лежат в определенном порядке.
При виде карты глаза репортера округлились. Он словно не слышал Натаниэля.
– О-о-о! Прекрасно. Это будет получше модели, которую может слепить любой ребенок. Программирование на компьютере! Это и есть Наука с заглавной буквы!
Джерри навел на нас фотоаппарат.
– Нейт, покажите ее жене. Как будто вы ей что-то объясняете.
Натаниэль бросил на меня быстрый взгляд, приподняв брови, как будто он пытался понять, всерьез ли говорит фотограф. Что ж, это не хуже попытки припудрить носик на борту Т-38.
Я наклонилась поближе к мужу, чувствуя, как к горлу подступает смех.
– Да, милый. Давай, расскажи, что это за важная программистская штучка.
Я захлопала ресницами.
Натаниэль расхохотался, держа в руке перфокарту, как будто она что-то значила сама по себе. Это была крошечная деталь огромной программы, которая была столь же важна, как отдельный болтик. Космическое судно может без последнего развалиться, но он совсем не был определяющей частью.
Фотоаппарат зажужжал, мелькнула вспышка. Фотограф снял меня с беспечной и естественной улыбкой на лице. Этот снимок они впоследствии и станут использовать с припиской: «Радость космических полетов».
Но мы с Натаниэлем смеялись над абсолютной ненаучностью происходящего, в то время как мои коллеги в аудитории занимались настоящей наукой. Если им нужно было что-то более «научное», им стоило бы фотографировать людей в той аудитории. Но вместо этого они выбрали меня и превратили в столь же бесполезную вещь, как отдельная перфокарта.
