– Так и будете истуканом стоять? Или поможете?
– Помогут Вам целители в лазарете! – глаза пришлось все же открыть.
Лучше бы развернулась, вышла из кабинета и отправилась прямиком домой. К дяде. Прямо так. Зажмурившись. Широкая рельефная спина генерала представляла собой одну сплошную рану. Кожа красная, опухшая, в жутких кровавых волдырях. Под левой лопаткой глубокий порез. След от клинка, скорее всего. Или меча из эльфийской стали, острого, как бритва. Край стянут швом, наспех сделанным, кустарным. Собственно, поэтому к середине шов и разошелся, а рана начала прилично кровоточить.
– Что? Так страшно? – Берна повернулся спиной к шкафу и попытался разглядеть собственное отражение в стеклянных дверках. – Ай, ерунда. Шов разошелся.
Правда что. Сущие пустяки. С такими ранами обычно в лазарете на животе лежали под толстым слоем заживляющей мази, а не ходили туда – сюда в кителе и водолазке, раздавая бесценные указания своим подчиненным.
– Зашить сможете? – вопрос застал Иду врасплох.
– Я?
– Ну не я же. Зашил уже, а толку.
Ах, вот кто так «филигранно» заштопал рану. И как умудрился только. Перед зеркалом стоял? Это ж как нужно было изогнуться, чтобы собственную спину зашить? Неудивительно, что шов так себе вышел и разошелся. Не закрепил, поди, толком.
– Может, в лазарет? Там и швы наложат. Как следует.
– Нет, – сказал, как отрезал. – Справитесь? Или у Вас неуд по целительству?
Генерал открыл шкаф и достал повязки, пару мазей, иглу и коробочку с нитками от известного в столице производителя. Присел на корточки и с нижней полки выудил пузатую бутылку из непрозрачного стекла. Похоже, спирт.
– По целительству у меня отлично. Как и по остальным предметам. Неужели даже личное дело не смотрели? – Ида открыла бутылку и принюхалась. Не ошиблась, спирт. И на том спасибо, не придется грязными руками трогать рану. – Я вас зашью, но не бесплатно. Я хочу тренироваться с остальными, опыта набираться, а не в казарме сидеть.
Берна взгромоздился на край стола:
– Шантаж?
– Он самый. Вы же скрываете ранение… Иначе пошли бы в лазарет, а не зашивали это собственными руками. Дверь на ключ заперли. Я молчать до гробовой доски буду. Пытать станут – не сдам. Только дайте мне возможность нормально пройти практику. Поставите незачет, пусть так. Не обижусь.
– Ида, я обещал Вашему не в меру настойчивому дядюшке взять Вас к себе. Слово я сдержал. В остальном – увольте. Учить уму – разуму я Вас не стану. Вы дипломат, а не воин. Что Вас не устраивает? Отчет я Вам напишу. Сидите себе спокойно и жизнью наслаждайтесь. Все как в эльфийском посольстве. Если совсем скучно станет, могу пристроить Вас помощницей в столовую. Не больше.
Непробиваемый тип. Вроде и не хамит, а бесит так, что зубы сводит. Ида промолчала. Плеснула на руки спирта, им же смочила марлю и принялась аккуратно, едва касаясь, стирать запекшуюся кровь у краев раны. Берна тоже молчал, сцепив зубы. Не шипел, не вздыхал. Просто молчал и терпел.
– Откуда такие ожоги?
– Кислотная ловушка. Не забивайте голову.
– Нет, расскажите, пожалуйста. Мне интересно.
Ида стерла кровь. Достала из бумажного пакета стерильную иголку, а из коробки нитку. Не зря факультатив брала. Дипломаты целительство не жаловали, но она записалась. Ни одного занятия не пропустила. Из – за дяди. Хромал он с каждым днем все сильнее, а целители руки опускали один за другим. Пожимали плечами, да и только.
