– Интересно, куда это он направился? – глядя вслед капитану, невольно подумал Могильный. – Впрочем, какая разница. Похоже, что он прав. Васька не так прост, как кажется. Но капитан….
Могильный задумчиво постоял и не торопясь направился к дому Тараса.
– Дяденька, дай стёклушко, дяденька, стёклушко дай.
Подполковник вздрогнул от неожиданности и оглянулся. Возле него стояло существо, отдалённо напоминающее человека. Небольшого роста, закутанное в невообразимые лохмотья, из которых торчала грязная отсвечивающая чугунным блеском тощая рука с нестриженными, загнутыми ногтями, больше напоминающими вороньи когти. Лицо существа было сплошь испещрено мелкими морщинами. Перед подполковником предстал местный нищий, юродивый Сидорко. Кто он такой на самом деле и откуда здесь взялся, не знал никто. Сидорко появился в окрестностях прииска лет десять тому назад. Летом он жил в тайге, там и находя себе пропитание, а зимой перебирался поближе к людям. Стоял на паперти, прося подаяние, ходил по сёлам, собирая милостыню. Сидорко был безобидный, добрый. Своими крошечными подаяниями он охотно делился с собаками, которых просто обожал. Они всегда сопровождали своего безумного кормильца, где бы он ни был. Страстью нищего были блестящие предметы, а пуще всего он любил стеклянные осколки. Сидорко носил всегда две торбы. Одну для подаяний, в другую собирал стёклышки. Он часами мог сидеть и перебирать их, любуясь своим сокровищем.
– Стёклушко, дяденька, – пропел ангельским голосом Сидорко и улыбнулся.
Могильный изумился. Зубы у нищего были как на рекламе зубного порошка. Белые и ровные, только один клык торчал чуть в сторону. Подполковник плюнул и пошёл дальше, а Сидорко напялил татарский малахай на свою совершенно лысую голову и побежал к церкви. Следом за ним отправилась пара деревенских собак, не сводя глаз с болтающейся торбы.
Вечерело. Солнце уже почти совсем скрылось за лесом, и сумерки неотвратимо накрывали одиноко стоящее среди бескрайней тайги село. В сарае Тараса на жидко постеленной соломе сидели Егор и Пашка. Их отвязали от лавок, бросили одежду и привели в этот мрачный уголок усадьбы хозяина. Дверь закрыли на засов и оставили одних.
– Ты как? – тихо спросил Егор. – Не очень?
– Терпимо, – ответил Пашка. – Не впервой. Только при народе стыдно. Как татей каких-то.
– Это случай, – Егор подвигал плечами и поморщился. Спина побаливала. Рубашка прилипала к ранам и неприятно царапала. – А случай, Паша, великая сила. Если покопаться в истории, то практически все важные события происходили по воле её величества случая. Вот и нас не минула чаша сия.
– Всё философствуешь, – недовольно проворчал Пашка. – Не надело ещё? Лучше бы подумал, как выбираться будем отсюда. Если я правильно понял, то нас хотят определить в их гвардию. Лично я против.
– Ну, насчёт философии, то последнее время у меня никаких дел не было, кроме как размышлять о суете мирской. А вот на счёт вербовки, то тут ты прав. Не далее, чем завтра нас поставят в строй под начало этого бравого капитана. Кстати, должен тебе заметить, что из всех, кого я встречал здесь в последнее время, именно этот капитан больше всего похож на человека.
– Давай, давай, хвали его, – усмехнулся Пашка. – Вот завтра он первый с тебя остатки шкуры снимет, и я посмотрю, что ты потом скажешь.
– Нет, Паша, – ложась на солому и закрывая глаза, пробормотал Егор. – Этот индивидуум нас спасёт. Давай спать, я устал как собака после гона, да и спина зудит. Ударили пару раз, но со знанием дела. Если бы не этот Васька, мы с тобой сейчас не разговаривали, а валялись в канаве с распоротыми спинами и подыхали в муках великих.
