Роковая тайна сестер Бронте - страница 12

Патрик! Как могла я допустить хоть малейшее сомнение на этот счет? Гроб слишком длинный и широкий: столь солидные размеры никак не подойдут моему крохотному сыночку – моей родной кровиночке, моему драгоценному сокровищу! Мой Патрик не умер! Нет! Он жив – так же, как и мой возлюбленный супруг, Эдвард Поль^>2 – они оба живы! Я знаю… я верю… Я должна верить, что это так – иначе, что же мне остается! Они не могли оставить меня – это было бы слишком жестоко! Тела не найдены, а значит, ничего не известно наверняка! Зачем я пришла сюда? Кто эти люди? Что им всем от меня нужно? Патрик… Патрик? Какой Патрик? Мой отец? Но это невозможно! Он ушел из жизни много лет назад! Быть может, все это происходит со мною в кошмарном сне? Как страстно жажду я поскорее пробудиться, благополучно избавиться от власти его коварных чар и вновь обрести своих горячо любимых близких – моего дражайшего супруга Эдварда Поля и нашего ненаглядного задорного шалунишку Патрика…»

– Патрика… – словно мгновенное эхо, подхватил мою прерванную мысль и направил ее в совершенно иное русло гулкий раскатистый бас, тут же вернувший меня к реальности. То был знакомый мне голос – голос святого отца, в чьих устах это неумолимое слово прозвучало с такой ясной отчетливостью, какая будто бы специально предназначалась для самого позорного крушения моих призрачных иллюзий.

Это стало последней каплей: имя, произнесенное священником, резко оглушило меня, словно на мою голову внезапно обрушился тяжелый удар молотка; в глазах моих мгновенно потемнело, и, совершенно утратив контроль над собой, я почувствовала, что теряю равновесие…

***

Довольно долго я не ощущала отчетливой грани между сном и бодрствованием. Все как-то странно смешалось в моем зыбком, постепенно и мучительно пробуждающемся к новой жизни сознании. Оцепенение и пустота, во власти коих оно пребывало неведомый мне срок, должно быть, подарили вожделенное отдохновение моей обездоленной душе и изнуренному телу. Но, помимо моей воли, им суждено было восстать из небытия; увы, они вновь окунулись в невыносимо опостылевший леденящий склеп повседневной обыденности.

Когда я очнулась, вокруг было темно и тихо; только крохотный отблеск, словно легкая призрачная искорка, смутно мерцал предо мной, выступая из тьмы; и как-то слишком комфортно ощутила я себя – впервые за долгое время. Мое теперешнее ложе вдруг показалось мне каким-то неправдоподобно мягким, сухим и уютным: будто бы я внезапно оказалась в просторной чистой кровати, согретая приветливым теплом домашнего очага. К немалому своему изумлению я очень скоро убедилась в подлинной правдивости своих ощущений.

Я пребывала в полном недоумении, вызванном столь разительной переменой обстановки. Мне даже явилась благая мысль, что я попала в загробный мир. Но, убедившись в слишком ясной живости своих ощущений, абсолютно чуждых чему-либо потустороннему, я могла утешиться лишь робкой надеждой, что, возможно, меня постигло счастливое пробуждение от страшного кошмара, – ощущение, схожее с тем, что довелось мне испытать когда-то давным-давно, в далекие детские годы. Как сильно переменилось все с тех пор! Впрочем, очень может быть, все осталось по-прежнему; изменилась я сама, мои собственные чувства, помыслы и представления – как знать?

– Как ваше самочувствие, сударыня? – неожиданно услышала я незнакомый голос, звучавший где-то совсем близко.