Роковая тайна сестер Бронте - страница 60
***
Эмили Джейн Бронте прибыла в Коуэн-Бридж 25 ноября того же 1824 года, оправдав тем самым горячие упования своих сестер на скорую встречу и получив следующую характеристику:
«Эмили Бронте. Поступила 25 ноября 1824. Возраст 5 ¾. Читает очень недурно, умеет немного шить<…>»>20.
Теперь четверо из шести детей преподобного Патрика Бронте были вместе.
Появление маленькой очаровательной Эмили вызвало бурный интерес у всех воспитанниц Школы дочерей духовенства, и, вскоре по своем прибытии, крошка без особого труда обратила на себя внимание других девочек, практически сразу став всеобщей любимицей. Даже замкнутая, апатичная Кэтрин Моорлэнд проявила нескрываемое расположение к малютке Эмили, отдавая ей явное предпочтение среди прочих пансионерок. Должно быть, немалую роль здесь сыграл тот любопытный факт, который оказал весьма действенный эффект на аморфное сознание Кэтрин, а именно: усопшая мать последней, как оказалось, по случайному совпадению носила имя Эмили Джейн.
Сама же Эмили, по всей вероятности, принимала как должное оказываемые ей заботу и внимание, ибо, пребывая в столь нежном возрасте, об ином отношении к своей особе она и не помышляла. Тогда она была славным отзывчивым ребенком, с радостью меняющим добро на добро. Натура ее была открыта для беспрепятственного общения с теми, кто, в свою очередь, пользовался расположением самой Эмили, а это мог быть кто угодно, так как в этот период своей жизни девочка была готова дарить естественную безмятежную искренность, как правило, легко вызываемую простодушной детской непосредственностью, всем и каждому.
…Миновала зима – холодная и суровая; наступили столь долгожданные для всех воспитанниц приветливые весенние деньки. Как безудержно радовались девочки их наступлению! Едва ли они тогда предполагали, что для многих из них эта весна окажется последней.
Эпидемия тифа – жестокая, смертоносная – разразилась в Коуэн-Бридже со всей возможной яростью. Фактически в мгновение ока школа превратилась в совершенное подобие больницы.
Однако еще задолго до сего прискорбного события воспитанницы и наставницы стали замечать периодические приступы кашля у Марии Бронте. Приступы эти с каждым днем становились все продолжительнее, и промежутки между ними сокращались с угрожающей быстротой. Некоторое время спустя покашливать стала также и сестра Марии Элизабет. Как вскоре выяснилось, обе девочки были поражены чахоткой. К сожалению, сей прискорбный факт отнюдь не смягчил им условий проживания в пансионе, где царило бесправное равнодушие.
Однажды воспитанницам коуэн-бриджской школы в полной мере довелось убедиться в беспощадной жестокости их суровых наставниц. Произошло это печальным зимним утром.
Не успела величественная заря объять небосвод своим ярким багровым сиянием, как постели учениц спальни были уже пусты. Полусонные, рассеянные девочки наспех натягивали на себя последние атрибуты своей обычной школьной одежды в трепещущем страхе перед позорной карой, какая неизменно ожидала каждую из них в случае малейшего промедления, коль скоро оно могло грозить опозданием к традиционной утренней молитве.
Лишь пораженная жестокой болезнью Мария Бронте все еще оставалась в своей спасительной постели, милостиво дарующей измученной, обессиленной девочке отрадное отдохновение.
Поначалу в общей суматохе поспешных сборов это обстоятельство некоторое время оставалось незамеченным, но, к несчастью для бедной Марии, в конце концов оно не могло не открыться бдительным взорам наставниц.