Олеся даже не представляла, насколько в этот вечер она и в самом деле была близка к безумию… Но, видимо, кто-то решил, что будущая мать достаточно наказана за опрометчивый поступок. На выбившуюся из сил девушку вдруг нашло странное безразличие ко всему вокруг, и она незаметно уснула. Скорее всего, это её и спасло. И не только её…
Олеся проснулась под утро. Было ещё довольно темно, и лишь на востоке предутренний сумрак, испугавшись зарождающейся зари, побледнел и начал клочьями туманными нехотя прятаться по низинам да по тенистым дубравам.
Не шелохнувшись, Олеся лежала в полутьме с открытыми глазами. Было довольно странно, но после всего пережитого мысли её сейчас парили по сознанию с необычайной ясностью. Вот уж не зря говорят, что утро вечера мудренее.
Первое, что пришло девушке в голову, заставило тело покрыться липким холодным потом, а через мгновение и волосы на голове зашевелились, пытаясь встать дыбом. В ужасе резко приподнявшись на локтях, Олеся лихорадочно пробовала ошельмовать страшную мысль, но как ни крутила, всё говорило в пользу зловещей действительности: избавиться от зародыша ей препятствовал не Бог! Дальше Олеся побоялась развивать эту мысль…
Немного успокоившись от шока, девица цепко и даже с какой-то холодной яростью начала оценивать пропасть, в которою её опять столкнула судьба. И надо отдать должное Олесе, ибо она снова полнилась решимостью подняться с колен и наперекор всему выкарабкаться из этого чёртова зева! Да, она продолжит бороться за своё счастье! И первое, что ей сейчас нужно – это успеть к урочному часу в местечко. Она вырвет свой шанс у коварной судьбы! Только бы дождалась её та богатая парочка! О беременности она промолчит, а там – будь, что будет!
Багряная заря встретила Олесю уже далеко за околицей Берёзовки. С узелком в руках девица спешила в новую жизнь, к более счастливой доле. Во всяком случае, она так надеялась. Вот только в новую жизнь со старыми и не прощёными грехами вступать крайне тяжело…
К обедне Олеся явно не успевала. Расстроенная, уставшая и едва не плача, она подходила к условленному месту возле церкви. Урочный час давным-давно уже прошёл, и ждать Олесю почти полдня вряд ли кто будет!
Насилу сдерживаясь, чтоб не разреветься, бедняга сквозь слёзы затравленно оглядывалась вокруг. Взгляд то и дело натыкался на неспешных прохожих; у церкви – три крестьянские подводы, явно из окрестных деревень; дети, больше похожие на беспризорников, игрались в песке – и никому не было дела до волнений незнакомой девицы…
Не заметив вчерашних богатеев, Олеся даже обошла вокруг площадку перед церковью в поисках их, но и тут только лишь случайные прохожие да нищие на паперти. Девушка окончательно упала духом. Опоздала! Все надежды и чаяния снова пошли прахом!
«Господи! – мысленно в сердцах воззвала девица к Богу. – Да сколько ж это будет продолжаться?! В чём моя вина?!» Немо выкрикнув вопрос о вине, Олеся спохватилась и пожалела о такой горячности. Зачем надо было лишний раз напоминать небесам о грехах?! Ведь этого «добра» она уже успела нахватать с лихвой!
И горемычная не сдержалась. Рухнув на лавку в церковном дворе, она горько разрыдалась, совершенно не обращая внимания на любопытных прохожих. Вволю выплакавшись и теперь лишь изредка хлипая, Олеся, казалось, застыла в тяжёлой задумчивости, однако думать голова была не в состоянии – в мыслях очень даже уютно себя чувствовала полная пустота.
