Читать онлайн Виталий Кулик - Роковое счастье

Глава 1

Супруги Сакульские заметно нервничали у себя дома. Особенно злилась женщина – представительница прекрасной половины человечества.

Резкие и грубоватые черты лица делали эту «прекрасную» представительницу, мягко говоря, далеко не прекрасной и на вид заметно прибавляли лет. Многих её более привлекательных ровесниц иногда ещё можно было принять за девиц, а эту тридцатилетнюю женщину язык так и чесался назвать бабой. Ну, что есть, то есть, вся в отца пошла – из внешности забрала всё самое грубое. Не повезло! Тут уж чем бог обделил, того не купишь и не украдёшь. Зато за хитростью при божьей делёжке эта женщина наверняка влезла без очереди поперёд многих.

– Совсем сдурел старый. Сколько времени молчал и вдруг нате вам – наследника подавай… – раздражённо ворчала она. – Это ж ударила прихоть в голову: не будет внука – не будет и наследства. Вот дуралей старый!

– Ну так взяла бы да и родила, – вяло огрызнулся холёный мужчина с появившейся проседью на висках.

– Мне что, по кабакам ходить да просить, чтоб за вас кто-нибудь постарался?!

– Хамка, – беззлобно промолвил мужчина. – За пять лет можно было кучу детей нарожать. Но тебе, видимо, и этого не дано.

Женщина нервно фыркнула, но язык прикусила.

Мужчина некоторое время сидел в крайней озабоченности, ворочая в голове неподъёмные мысли, а затем мрачно промолвил:

– Это будет величайшей глупостью, если он и в самом деле пожертвует всё церкви и приютам…

– Для нас – да, глупость. А он думает, что таким поступком прикупит себе место в раю.

– Вот я и говорю: чертовски глупо. Место можно на погосте прикупить, а не в раю. Да и не молчал он о наследниках… Ещё перед свадьбой я услышал два его условия. И это было первым и главным. Потом намекал иногда…

– Мне он ни разу не говорил о каких-то условиях.

– Ты – дочь, с тобой и без условий всё ясно.

Ворчливо забулькала вода в самоваре. Открыв краник, женщина задумчиво ждала, когда наполнится чашка. Налив чаю, она поставила чашку перед собой, но потом, поразмыслив, как будто нехотя подала её мужчине.

В отличие от женщины, его выправка, манеры и весьма привлекательные благородные черты лица говорили о явно знатном происхождении. Однако опытный взгляд отметил бы, что эта породистость, похоже, не спасала своего обладателя от финансовых затруднений.

– Пора бы и служку завести, – поставив чашку, тихо сказала женщина.

Эти слова мужчина пропустил мимо ушей. Сейчас было не до того.

– Нет… он не должен так поступить, – мрачно, как будто самому себе, повторял мужчина.

– Вы, Лёшенька, ещё не знаете моего отца, – тихо ответила женщина. – Федьку-то он без всяких колебаний лишил наследства, хотя… и поделом ему.

– Я сколько раз просил тебя, не называть меня Лёшенькой, – прошипел мужчина. – Я не чета тебе, да и вообще всей вашей торгашеской семье. Я – потомственный шляхтич.

Женщина иронично взглянула на мужчину и с ухмылкой согласилась.

– Ну да, конечно. Шляхтич… без гроша за душой.

Хотя едкое замечание и укололо самолюбие мужчины, но промолчал он. Лишь желваки напряглись и в отведённом в сторону взгляде глаза недобро прищурились. «Сколько можно терпеть эти напоминания?! Может, зря я с ними связался?» – подумал мужчина, и воспоминания назойливо застучали в дверь памяти. А память, отворив эту дверь, с охотой выхватывала события прошедших лет и бесцеремонно тащила их в голову…

Да, Лех Сакульский был потомственным шляхтичем, лет десять назад унаследовавшим хороший маёнток и небольшой винокуренный завод. Но, будучи молодым и неопытным хозяином, он довольно скоро привёл всё в упадок. Немалую роль в этом сыграла его страсть к картам и женщинам, а вот насчёт выпивки, то тут Лешеку надо отдать должное, потому как меру он знал всегда. Как и следовало ожидать, шляхтич Сакульский вскоре остался без винокуренного завода, а ещё через некоторое время и маёнток с землями ушёл с молотка.

К тридцати годам Лешек Сакульский, кроме шляхетского титула, огромного долга и заносчивого высокомерия, почти ничего не имел. Вот тогда-то во вставшей дилемме – возвращение долгов или тюрьма – удача подбросила ему спасительную соломинку, и он ухватился за неё, выбрав подвернувшийся третий вариант: женитьбу на весьма некрасивой дочке небедного торговца. Избранница потеряла было уже всякую надежду на замужество: мало того что красоты была не первой, так и давно вышла из тех лет, когда сваты у ворот околачиваются.

Но всё вышло далеко не так, как рассчитывал Сакульский. После пышной свадьбы часть долгов, о малой доле которых вскоре узнала новоявленная жена Ядвига Наумовна, он втайне от тестя всё же погасил. Однако своенравный и оборотистый тесть Наум Авдеевич, быстро догадался о планах и возможностях зятя и затеял свою игру. Он всю жизнь мечтал о благородном сословии хотя бы для внуков, однако, когда цель, казалось, была достигнута, Наум Авдеевич открыто дал понять зятю, что вовсе не собирается его содержать, будь тот хоть даже королевских кровей. Шляхтичу Сакульскому бесцеремонно было указано искать службу или какое-либо занятие, чтобы содержать семью.

Это было вторым условием тестя.

Куда пойти или чем заняться, Лешек понятия не имел. И не только понятия, но и никаких способностей, знаний или навыков для этого он тоже не имел.

Сакульский был в некоторой растерянности – совсем другого он ожидал от своего брака по расчёту.

Прагматичный и весьма прозорливый тесть умышленно предоставил напыщенному шляхецкому отпрыску испробовать горечь реальной жизни и самому поискать хотя бы незначительное место под солнцем. Изрядно помыкавшись и натерпевшись унижений, Сакульский вскоре начал намекать тестю о трудности найти достойное место.

«Да уж конечно! – подумал тогда Наум Авдеевич. – Где это видано, чтоб достойное место просто так пустовало, и его можно было любому занять!» Он «сокрушённо» соглашался с зятем и вынуждал того ещё лучше познать почём фунт лиха. Тёртый калач, он отлично понимал, что такая наука была просто необходима гонористому белоручке. Ради этого он даже потратил незначительную сумму, чтобы его зятю везде давали от ворот поворот.

В конце концов тесть, как и задумано было им изначально, предложил Сакульскому попробовать себя в торговле и, если у него будет получаться, стать компаньоном. Деваться было некуда. Сакульский, дотоле считавший торговлю недостойным для себя занятием, колебался недолго и скрепя сердце дал согласие. Согласие-то дал, но для себя зарубочку в памяти сделал. В общении с Наумом Авдеевичем Лешек Сакульский решил держать ухо востро, потому как успел наслышаться о нём немало противоречивых толков, особенно о смерти его жены.

Марковский Наум Авдеевич всю свою жизнь посвятил делу торговли. Это у него получалось, это было его жилкой. Начинал он когда-то с самой мелочи и был почти коробейником. Обладая немалым честолюбием вкупе с примесью еврейской крови в жилах, мелкий торговец вскоре покупал и перепродавал уже более дорогие товары и не поштучно. Конечно, не всегда всё выходило гладко и прибыльно, но каждая сделка, приносившая хоть какой-то доход, придавала Науму Авдеевичу уверенности. А ещё через несколько лет молодой и энергичный, он уже мотался по всей губернии, заключая договоры и контракты на весьма солидные суммы.

Несмотря на неприятные черты лица, он считался завидным женихом. Но молодой торговец был настолько поглощён коммерцией, что на девиц внимания почти не обращал. Немалую роль в этом, конечно же, играли и переживания из-за своей неприглядной внешности.

Как бы то ни было, а после одной из поездок в доме Наума Авдеевича появилась довольно привлекательная девица, у которой на пальце вскоре засверкало обручальное кольцо с бриллиантом. Кто эта девица и какого она роду-племени, никто не знал.

Близкие Наума Авдеевича вскоре начали подозревать, что в его отсутствие таинственная красавица отнюдь не блещет благопристойностью. На это сообщение Наум Авдеевич грубо всем указал не совать нос не в своё дело. Видимо, он лучше знал супругу, а может быть, в браке была даже какая-то договорённость.

Года через два у них появился первенец. Вот тут-то новоиспечённому папаше было не до восторга: у них, у голубоглазых родителей, родился кареглазый Федька! Наум Авдеевич в душе переживал сильно, но виду не показывал и только стал пореже отлучаться из дому. Это несколько отразилось на торговле, зато ещё через два года в семье появилась дочь Ядвига. С одной стороны, Наум Авдеевич был рад, что дочка похожа на него, а с другой – он отлично понимал, что юность её и молодость будут купаться в слезах по уже известной причине. Но это будет потом, а пока Наум Авдеевич места себе не находил из-за уменьшения доходов.

Не выдержав, он вскоре снова начал колесить по всей Гомельской губернии. И снова до успешного торговца начали доходить слухи о непристойном поведении супруги. На сей раз Наум Авдеевич не стал отмахиваться от болезненного наушничества и устроил благоверной хорошую трепку, после которой та вся в побоях долгое время не могла прийти в себя.

Наум Авдеевич немало тогда испугался, но испугался не столько за красавицу жену, сколько за свой необдуманный поступок, который мог привести его на скамью подсудимых. Он уже сильно сожалел и о том, что влюбился в продажную девку и, поддавшись страсти, забрал её из дома терпимости.

«С этим надо что-то делать… Но опрометчивости тут не место…» – подумал тогда Наум Авдеевич, и эта мысль уже не давала ему покоя.

Возвратившись однажды из поездки, Наум Авдеевич застал жену в тяжёлом состоянии. Домашние и прислуга все в один голос уверяли, что ещё вчера она была весела и здорова. Вызванный доктор ничем помочь не смог, и вскоре молодая жена Наума Авдеевича отдала богу душу. Наум Авдеевич погоревал малость для виду, но про себя ещё раз убедился: с деньгами и сметливостью возможно невозможное!

Никто и подумать не мог, что Наум Авдеевич тайно воротился на день раньше…

Годы шли. Дети выросли. Наум Авдеевич уже с гордостью называл себя негоциантом, хотя до этого ему было ещё далековато. Занимался он закупкой у панов и помещиков льна, сена, леса, скота и прочей сельхозпродукции. За многие годы Наум Авдеевич обзавёлся нужными связями, наладил и расширил сбыт товара. Денег хватало, но ещё одна сокровенная мечта, кроме дворянского сословия, не давала ему покоя: не хотел Наум Авдеевич быть одним из нескольких сотен успешных торговцев – в десятку крупных купцов мечтал войти! В гильдии жаждал состоять! Но где ж ты в одиночку-то пробьёшься на такую высоту?!

На сына Федьку надежда была, да синим пламенем и порскнула: получив в руки деньги, Федька враз превратился в пьяницу и вора. Ни уговоры, ни угрозы не произвели должного результата. Поведение Федьки окончательно подтвердило давнишние подозрения Наума Авдеевича: не его это сын! Голым соколом Федька вмиг вылетел в белый свет, а точнее, – на улицу.

Как-то раз уже взрослая Ядвига намекнула отцу, что может помочь ему в торговле, но Наум Авдеевич, придерживаясь каких-то своих убеждений, дал ясно понять, что крупная торговля не женское дело.

Вскоре, выдав наконец Ядвигу замуж, Наум Авдеевич приобщил к делу зятя. В отличие от Федьки, Лешек Сакульский с поручениями справлялся довольно сносно, а со временем даже и сам частенько что-то предпринимал. Но прошло пять лет, и Наум Авдеевич понял: нет в зяте коммерческой жилки, а посему и торговое дело на более широкую ногу им не развернуть.