В углу было окно, но его загораживал гигантский квадрат полистирола. Другая стена была заставлена множеством каких-то непонятных предметов, похожих на открытые коробки для яиц. В этой части комнаты стояли небольшой двухместный диван и еще одна стойка с микрофоном. За плотной черной занавеской находилась маленькая звукозаписывающая кабинка.
– Эй? Что происходит? – крикнула Тесс.
– Все в порядке! Я просто на что-то налетела. Тут никого нет! – крикнула Эрика в ответ.
Размышлять, зачем спальню перестроили в студию звукозаписи, у нее не было времени – важнее было убедиться, что комната пуста. Квартира была маленькой, обстановка, не считая оборудования студии, – очень бюджетной.
Вернувшись в гостиную, Эрика подошла ближе к погибшей. Трудно было сказать, сколько ей лет. Длинные темные волосы свисали ей на лицо, густые пряди слиплись клочьями от засохшей запекшейся крови. Само лицо отекло от побоев, левый глаз опух и закрылся. Шея свисала под странным углом – по всей видимости, ее сломали.
Медленно и осторожно Эрика обошла тело. Шторы в комнате были задернуты, и не было никаких признаков того, что кто-то выломал дверь, но стул был перевернут, а на полу валялись журналы и несколько предметов: свеча в подсвечнике, органайзер и, как ни удивительно, «Скрабл» – коробка лежала на полу, по ковру рассыпались фишки с буквами.
Жестокая борьба, но никаких признаков взлома. Она знала убийцу?
Эрика проверила, не нарушила ли что-нибудь на месте преступления, и вернулась к входу. Тесс стояла снаружи.
– Что это был за шум? – спросила она. Ее лицо было все еще перекошено от ужаса.
– Я что-то опрокинула. Сядьте, пожалуйста. – Усадив ее на диван, Эрика позвонила в полицейский участок Льюишем-Роу, чтобы вызвать на место преступления подкрепление и криминалистов. Когда она закончила разговор, в коридоре стояла жуткая тишина. Две другие двери по-прежнему оставались закрыты.
– Ваша сестра жила здесь? – спросила Эрика. Перед ее глазами стояла спальня, переоборудованная в студию звукозаписи. Тесс кивнула. – Это ее квартира?
– Нет. Моя. Моего мужа. Наша. Вики снимает ее у него… у нас.
– Вы живете неподалеку?
– За углом. У нас с мужем в деревне ресторан, «Гусь».
Эрика не сразу поняла, что Тесс имеет в виду. Деревней некоторые местные жители, кто побогаче, называли Блэкхит.
Эрика спросила, сколько лет Вики. Двадцать семь, сказала Тесс и объяснила, что Вики не вышла на работу в ресторан, хотя была ее смена, поэтому Тесс и пришла к ней в квартиру.
– А это не ваш паб сразу за углом? – Эрика отвлекала Тесс вопросами, чтобы та от шока не потеряла сознание, пока не приедет скорая.
– Это не паб! – возмутилась Тесс. – «Гусь» – ресторан высокого класса.
Только в Англии, подумала Эрика, человека могут волновать такие подробности спустя несколько минут после того, как он стал свидетелем жестокого убийства родной сестры. Может быть, они были не очень близки, подумала Эрика и обвела взглядом Тесс, сидевшую очень прямо, скрестив лодыжки, как примерная ученица, что не вполне вязалось с ее потрепанной грязной одеждой и шлепанцами.
Кто-то постучал в стекло. Подняв глаза, Эрика увидела детектива-инспектора Джеймса Питерсона. Высокий, поджарый чернокожий мужчина чуть за тридцать, он выглядел намного моложе. Он стриг волосы сзади и по бокам, а на макушке оставлял короткие дреды. Идеальной осанкой он всегда напоминал Эрике игрушечного солдатика. Сегодня он был в джинсах, кроссовках и толстой флисовой фиолетовой куртке. Эрика поднялась, открыла стеклянную дверь и вышла наружу.
